Ильич. Сергей Волков

с круглыми глазами. – Кровь горлом пошла. И все – лапти в угол. Тубик. Он с диспансера.

      – Точняк! – глаза Малого стали ещё круглее, в них отчётливо заплескалось «очко». – Линяем! Линяем, слышь!

      – А провод? – Серый выпрямился, посмотрел в сторону кустов, из которых выползала, мертвенно-поблёскивающая в лучах утреннего солнца, алюминиевая глиста. – Мне деньги нужны.

      Малой его не слышал и не слушал. Малой «присел на коня». Найденный на конце двухсотметрового алюминиевого червя жмур произвёл на него примерно тот же эффект, что и резкий звук в подвале после хорошего косяка, когда пробивает на шугняк.

      Пухлое лицо Малого побелело так, что стало не видно веснушек, глаза постоянно двигались, не в состоянии зафиксироваться на каком-то предмете; он зачем-то постоянно приседал, выпрямлялся, снова приседал и ходил туда-сюда.

      – Не мельтеши, – голосом героя фильма из видеосалона сказал Серый, соображая, как отделить от провода нужный кусок. – Голова начинает кружиться.

      – Нас накроют тут, – Малой пробежался по полянке, ударяя себя кулаком в ладонь. – И кабзда! Завалят, и вона, в овраге закопают. Серый, давай слиняем, а? Ну давай…

      Серый услышал в его голосе знакомые ноющие интонации и вздохнул.

      – Уходи. Но на Ёрики копать больше не приходи.

      – Почему? – оторопел Малой.

      – Потому что ты конила и чмо будешь, если уйдёшь. Потому что вдвоём мы унесём в два раза больше провода, чем я один. Врубился?

      – Ну, – убитым голосом отозвался Малой.

      – Гну. Антилопа. Ищи кирпич. Два.

      – Зачем?

      – За мясом. Провод будем перебивать.

      Малой застыл посреди поляны, затравленно озираясь.

      – Ты чё сейчас делаешь? – спросил Серый.

      – Кирпичи ищу.

      Серый вздохнул. С Челло или Индусом было бы куда проще. Можно, конечно, надавать Малому по ушам, отвесить пендаля и простым сержантским языком объяснить, кто он, кто его родители и все родственники «до седьмого колена», но они это уже проходили, поэтому Серый просто и даже ласково сказал:

      – Угрёбок, здесь нет кирпичей. Вали к дороге, ищи там.

      Малой уставился на Серого как собака, силящаяся понять человеческую речь. В глазах его замельтешили искорки мыслительного процесса, перешедшие прямо-таки в неоновые вспышки понимания, а затем он сорвался с места и унёсся в кусты, нелепо размахивая руками.

      Вслух помянув всякие половые органы, Серый подошёл к трупу, присел на корточки, потом на всякий случай оглянулся. Малому не нужно было видеть, что он будет делать. Обшаривать покойников само по себе малоприятное занятие, а если Малой заведёт шарманку про то, что у мужика были родственники, знакомые и вообще это «не по понятиям» и мародёрство, придётся его бить. Тогда Малой обидится и убежит. И всё опять упрётся в метраж унесённого кабеля.

      Конечно, совать руку в карман брюк мёртвого человека противно. И даже страшно – вдруг там дырка и ты коснёшься пальцами прямо мёртвой кожи? Хотя, с другой стороны,