Молвинец. Светлана Геннадьевна Леонтьева

бы выжила, может.

      Да, точно! Но снова

      наполняюсь, расту перламутровым миром.

      Вы глядите в глаза, вопрошая: «Здорова ль?»

      Но в ответ подрываюсь на поле я минном!

      ***

      На высоком троне восседатель:

      рядом гордость, похвальба, пиар,

      хвост собачий вы, а не писатель.

      Вы не бились в небо, как звонарь!

      Вы – не Данко, лопнувшее сердце

      с вырванным кусочком миокард

      да под ноги – бейся, плавься, лейся –

      всей толпе, весь под ноги Царьград!

      В«Милость к павшим», к тем, кто оступился,

      сквозь инферно Данте, сквозь себя,

      в млечный ход я встраивалась, в листья,

      размозжила космос, как заря!

      Долго, долго детушки бродили,

      ангелы им бусики плели…

      Встраивалась в кольца, в тени, спилы,

      чтобы оторваться от земли.

      Всех жалей – униженных, забытых.

      Всех оправдывай и на колени встань!

      Кровь, как дождь свою пусти сквозь сито,

      сто дождей скрови! Изрежь гортань

      о ножи, о стрелы, пули-звуки.

      Всё тебе! Насквозь! И зверем вой!

      Мой чугунный космос вырван! Ну-ка

      встань со мной!

      В трёх моих могилах полежи-ка!

      Ангелочкам бусики сбери!

      Встань за друга – русского, калмыка,

      за грузина

      встань на раз, два, три!

      И блуднице той, что на экране,

      и продажным выхаркни в лицо

      не за почести и не за мани-мани,

      за народ святой своё словцо!

      Встань за Русь, когда зовёт создатель.

      А иначе, коль не вступишь в бой,

      хвост собачий ты, а не писатель.

      Не о чем мне говорить с тобой!

      ***

      Хорошо ли тебе заплатили, подруга? Видать, хорошо!

      Наши рубли деревянные, медные деньги!

      Сердце раздавлено всмятку моё, в порошок,

      стёрто на фразы, пословицы, метки и сленги.

      Кто не продажен? Не грешен? Тому камень вслед,

      списки судов, караванов, оружия, жара и лести.

      Век катастроф, век болезней, отъятых побед

      тоже проплачен, подкуплен, и торг здесь уместен.

      С малого всё начинается. То есть, с себя!

      Кто-то торгует умом, кто-то властью, кто телом.

      Шлюхи в порту постарели на цент, на динар,

      нефть на все баррели, плотности подешевела.

      Я же по локоть в своей стихотворной любви!

      Дно – золотое. Меня воспитала Покровка!

      Если б хватило моих беспощадных молитв,

      я бы вернула бесплатный всем сыр в мышеловках.

      Всем бы и каждому по золотой, леопардовой гну,

      чтобы копытца могли антилопьи чеканить

      золото, евро, валюту, закат, тишину,

      чеки в сбербанках, оплату кредитов в юанях.

      В остров утопия я завернула бы мир

      Томаса Мора. Безумие страсти Отелло

      прямо в рогожу. Простите, о, Вильям Шекспир!

      Надо. Для дела!

      Вот на ботинках остатки божественных глин,

      вот на ногтях слюдяные пески араратов!

      Это