Дочь домашнего тирана. Рената Окиньская

но хотелось ей, то он, конечно, шел (обычно после долгих уговоров и заискиваний, и, чаще всего, в обмен на какую-то выгоду), но в этом случае он портил удовольствие как мог. Отец вздыхал, смотрел на часы, ругал кухню, придирался к сервису, а в особо сложных случаях переходил на личности и начинал придираться уже к маме – к ее внешнему виду, манере себя вести или полному отсутствию вкуса (раз выбрала такое заведение). Дело заканчивалось слезами или скандалом.

      Со всеми моими прошлыми мужчинами я отправлялась развлекаться по этому же принципу: предоставляла им безоговорочное право выбора, которым потом обязательно восхищалась, даже если лично мне совсем не нравилось.

      Никто из них и не сомневался, что так и должно быть. Паша, правда, пытался учитывать мои пожелания, но я его быстро от этого отучила.

      Меня спасает лишь то, что я твердо убеждена: у нас с Ваней не будет никакого будущего. Я не собираюсь строить с ним отношения! Вспомнив об этом, я произношу название, он, глазом не моргнув, говорит:

      – Хорошо, – и ведет меня туда, куда я сказала.

      Вообще, эта мысль о том, что мы с ним не будем вместе, становится моим спасительным якорем.

      Теперь, после всего, что со мной было, я очень хорошо понимаю значение идеи о том, что каждый человек в жизни дан нам для опыта. Причем, каждый последующий опыт будет более жестоким, чем предыдущий. Судьба вообще большая мастерица закручивать гайки. Лично мне понадобилось четырежды схлопотать от нее прежде, чем я поняла, в чем для меня этот опыт заключается. Спойлер: оказывается, не в том, что все мужики – козлы!

      В самом деле, я на многое теперь смотрю по-другому. В моем сознании развенчано невероятное количество иллюзий и заблуждений, и в кои-то веки я по-настоящему понимаю, что происходит. В кои-то веки я знаю, как надо себя вести для того, чтобы все сложилось хорошо… в теории.

      А вот с практикой все оказывается плачевно.

      Иван ждет, пока я определюсь с заказом и интересуется:

      – Что будешь пить? К рыбе, может быть, белого вина?

      Мне очень хочется белого вина. Прохладного, легкого, сухого белого вина, которым так приятно запивать свежие нежные кусочки.

      – Нет, – потупившись, отвечаю я, – лучше зеленый чай.

      Я произношу это и сама себе не верю. Я вина хочу, какой чай?!

      Но хотеть вина – это плохо. Женщинам вообще алкоголь не положен, а распивать спиртные напитки в общественном месте – это позорить своего мужчину!

      Я вот не согласна с этой установкой. Я вот лично знаю многие пары, которым доставляет искреннее удовольствие вместе принимать алкоголь. В различных дозах. Некоторые даже откровенно бухают, и при этом сосуществуют друг с другом вполне гармонично…

      Да дело даже не в этом! Я вполне имею право любить белое вино, или любить красное вино, или, может быть, пиво. Да что там пиво! Я вполне могла бы любить коньяк или водку (правда, не люблю, но ведь могла бы!), или любой другой алкоголь, кто бы что о нем ни думал. Но я с детства накрепко усвоила две вещи: женщина и алкоголь несовместимы, и надо быть хорошей, иначе будет