Розовые единороги будут убивать. Илья Сергеевич Ермаков

нужен свежий воздух!

      Она больше так не выдержит!

      Воздух…

      Чистый и…

      Сора вышла на улицу.

      Она покинула больницу и…

      Воздух в Викторианском Лондоне не мог быть чистым.

      Лондон девятнадцатого века был не самым прекрасным местом в мире. Далеко не прекрасным…

      Уголь.

      Слишком много угля, подвергающийся сожжению.

      Из-за этих черных дымов, поднимающихся в небо, весь Лондон погрузился в смог. Бесконечные фабрики, заводы, домашние печи – все требовало угля. И все пожирало этот уголь. Лондон – промышленный титан, одной ногой, стоявший в средневековье, а второй – в современном промышленном мире. Столько стыков противоречий, сколько было на тот момент в Лондоне, больше не было нигде в мире.

      И вонь.

      Великое зловоние, возникающие в результате того, что все сточные воды стекали прямо в Темзу. Лондонская канализация еще не отстроена должным образом, а потому холера, эпидемии инфекционных болезней, смерти – все это терроризирует улицы Лондона.

      Дым и вонь.

      Вот, что царствует в этом городе.

      И Сора находилась в самом жутком районе Лондона – трущобы Сент-Джайлс, славившиеся проститутками, магазинами с джином, секретными улочками, где могли спрятаться преступники, и ужасно переполненными многоквартирными домами.

      Все здесь кишело бедностью, мраком, смертью и крайней мерой запущенности.

      Лечебница для душевнобольных как раз находилась на самой границе трущоб.

      Самое опасное и безбожное место Викторианского Лондона.

      Рыхлые каменные узкие дорожки. Повсюду шныряют бродяги, нищие, проститутки и пьяницы. На стенах – сорванные объявления о розыске самых опасных преступников. Полиции на весь район трущоб катастрофически не хватает, но и сейчас можно было встретить малые патрули, работы которым здесь хватало предостаточно.

      И все в черноте дымов… и в зловонии грязных стоков…

      Помои под ногами.

      Грязных луж так много, что ноге некуда ступить!

      И крысы.

      Дохлые крысы…

      И Сора шла по трущобам, не привлекая внимания местных бедолаг. Все они о чем-то болтали, ругались и дрались друг с другом.

      Воистину покинутое Богом место.

      Сора завернула за угол, где увидела на дороге лежачего первого пьяницу, босые ноги которого обкусали огромные крысы.

      – Фу! Какая же гадость!

      Вонь, кровь, трупное зловоние… все смешалось!

      – Ужас!

      И Сора побежала.

      Она свернула в другое место – там вонючие джентльмены уже приставали к проституткам, ожидающих их на дороге. Они смеялись, распивали джин и занимались крайне непристойными вещами на глазах у прохожих.

      И всем друг на друга глубоко плевать.

      – Ох…

      Сора развернулась и побежала дальше, прочь от всего!

      Прочь от этого ужаса и кошмара!

      Сора спряталась в темном переулке, увешанном плакатами розыска. Прижавшись к холодной влажной каменной стене, она отдышалась, придя в себя после увиденного.

      А потом… перед ней появился пес.

      Мопс.

      Белый