Седовая падь. Владимир Кремин

потеряв ориентацию, чихая и кашляя от плотной травяной пыли, забивавшей нос и не дававшей возможности дышать, с шумом свалился на плечи долговязому Соле, поднимавшемуся на кучу мешков снизу. Так шутливо, по кличкам, ребята иногда называли друг друга. Оба кубарем полетели в провал темной бездны, прихватив за собой кравшегося стороной Вовку. Тот хлопнулся Халявке на живот и был тут же, с силой, отброшен куда- то в темный угол, откуда упорно вновь искал выход. Ударившись лбом о косяк, он долго не решался вступать в бой.

      Зажгли фонарик. Тот высветил ужасную картину побоища; во мраке, липкой пудрой витала трава, подобно туманному облаку, нависая над складом. Беспрестанно чихал и кашлял Халявка. Анатолий и Васька, покатываясь со смеху, пытались привести его голову в человеческий вид.

      – Ух ты! Хорош, пацаны, натворили уже… Теперь и за два часа не управиться, чтобы привести все в порядок. Бригадир шкуру снимет, – предостерегающе завопил Василий, водя фонарем из стороны в сторону.

      – Нам же убирать, – добавил Анатолий.

      Стихло. Батарейка садилась и фонарь оставался включенным пока все пятеро не оказались в плотном кругу на вершине горы из беспорядочно валявшихся, потрепанных мешков.

      Наконец, когда страсти улеглись и ребята перевели дух, лампочка погасла и все смирились с тем, что остаток ночи, в ожидании рассвета, придется коротать в полной темноте. Уборку решено было начать к утру, все равно бригадир со слесарями рано не приедут. А главное, дружно навалившись, навести порядок к его приходу. Светает летом рано и друзей не очень беспокоила перспектива появления начальства. Нашкодили изрядно, но времени, прибрать за собой, хватит с лихвой.

      Вот и принялись они рассказывать в темноте самые разные страшилки и волнующие истории, о настоящих ведьмах, колдунах да оборотнях, придавая им правдивые заверения своих древних бабушек, которые якобы видели все собственными глазами. А приукрашивали порой так, что и никакой старухе такое в голову не придет. Жуть, да и только…

      Как бы то ни было, а друзья, невольно, плотнее и плотнее жались друг к другу; подобно кучке цыплят. Когда никто не хочет находиться с краю и все лезут по головам, лишь бы оказаться в середине, где теплей и безопасней.

      Так случилось и на этот раз; когда уже все были охвачены трепетным ожиданием очередного рассказа, что-то, по всему чувствовалось массивное, со стуком опустилось на крышу сарая. Заерзало, заскрежетало, затопало по выстланному валунами листовому шиферу. Все замерли, прислушиваясь. Было по странному тихо и лишь неугомонная трескотня ночных сверчков да кузнечиков, щекотала уши. Вовка почувствовал себя так, словно с неохотой надкусил зеленое, не спелое яблоко. Он, вдруг, подобно самому хитрому цыпленку оказался в середине жавшихся друг к другу ребят. И только Василий, никогда не терявший самообладания, выглядел храбрее остальных. Он разрядил тревожную обстановку, с шумом согнав