Цыганское проклятье. Татьяна Форш

под ноги смотри,

      А не то споткнешься,

      Уходи – не уходи,

      Все равно вернешься…

      А легко ли будет нам,

      То сама не знаю.

      Я гадаю по рукам,

      Счастье призываю…

      Как только отзвучал последний аккорд, с Силантия как наваждение спало. Силы вернулись, а вместе с ними – ясность ума. Мысль вспыхнула в голове яркой вспышкой.

      – Пойдем со мной, – выпалил он, глядя прямо в глаза цыганке.

      – И куда же ты меня зовешь, поручик?

      – В имение свое, к матушке с батюшкой, в жены тебя возьму. Не посмотрю, что цыганка.

      Дарина рассмеялась ему в лицо. Зло, обидно. Ярость темной волной накрыла Силантия.

      – Не пойдешь, силой заберу. Все одно – моей будешь! – Силантий вскочил на ноги.

      – Полегче, служивый! – раздался за спиной предупредительной окрик.

      Цыганка поднялась, махнула сидевшим у костра цыганам, давая понять, что ей ничто не угрожает, и улыбнулась Силантию.

      – А давай я тебе сперва погадаю, красивый. Денег не возьму, за так погадаю.

      Как зачарованный, Силантий протянул ей ладонь. Дарина долго всматривалась в переплетение линий, а потом вдруг резко оттолкнула его руку.

      – Все, поручик, уходи. Жизнь ты проживешь долгую, больше не вижу ничего.

      – Обещала, так гадай, – настаивал взбудораженный Силантий.

      – Уходи, поручик, пока на своих ногах еще ходить можешь.

      – Хорошо, – неожиданно согласился он, – уйду. Но не надейся, что навсегда. Еще свидимся.

      Развернулся и направился прочь.

      Дарина догнала его у подлеска.

      – Стой, поручик.

      Силантий обернулся и сжал цыганку в объятиях. Впился в губы жадным поцелуем. Она вырвалась и отпрянула. Оглянулась на кусты орешника. Силантию показалось, что за ними он видит какую-то тень.

      – Не здесь, – выдохнула она едва слышно, – приходи, как стемнеет, к излучине реки, я там тебя дожидаться стану. А сейчас ступай. И никому обо мне ни слова. Понял?

      – Понял. – Силантий кивнул. – Позволь лишь еще раз уст твоих коснуться.

      – Не спеши, поручик, все получит лишь тот, кто ждать умеет. – Она снова оглянулась на кусты. Если там кто-то и был, то ушел, и теперь только ветер шелестел листьями. Настороженность покинула ее лицо, и на нем снова заиграла надменная улыбка, а роза на плече от серебринок пота будто вспыхнула алым пламенем.

      В часть Силантий вернулся сам не свой. Встретивший приятеля Антон сразу потащил того в трактир.

      В заведении было пусто, несмотря на белый день. Пахло прокисшим пивом и подгорелой едой. Трактирщик, красномордый дядька с круглой лысиной, лениво поглядывал в почти пустой зал. Двое целовальников стояли у грубо сколоченной стойки. Вошедших гостей они окинули ленивым взглядом и снова принялись о чем-то разговаривать.

      Силантий вспомнил столичный трактир, в который его два года назад возил отец. То была его первая поездка далеко от дома. И разница