Цыганское проклятье. Татьяна Форш

фасада оказались совершенно непригодными для жизни: кое-где обрушена крыша, провалы в стене – точно здание пытались снести, но что-то вдруг помешало рабочим.

      – А мрачновато тут! – первым делом выдал Кирюха, едва за ними закрылась дверь.

      – А ты думал, что попадешь в женский монастырь? – ухмыльнулся Макс.

      – Я думал, что тут будут хотя бы кровати, а не эти лежанки!

      Друзья тоскливо оглядели более чем скромное убранство комнаты: вдоль четырех стен располагались четыре довольно широких лавки, в центре – крепко сбитый стол, и одно-единственное оконце с видом на серое небо и такой же серый лес.

      – Как тюрьма!

      – Так это же монастырь! Как ты хотел? – вдруг вступился Петр. – Здесь люди годами смысл жизни искали, грехи замаливали!

      – А при чем тут мы? – Макс поддержал Кирюху. – Я вообще-то в командировку приехал, а не грехи замаливать!

      – Ой, да все тут просто! – не выдержал Федор, легонько пнул валявшийся на дороге чей-то рюкзак и сел на лавку рядом с узкой дверью. – Михалычу наверняка выписали на всех хорошие командировочные, включающие в себя приличные посадочные места, а он, падла, видать, деньги экономит. Вот и запер нас, так сказать, поближе к рабочему месту, чтобы материал собирали. А сам эти рублики в карман положит.

      – Скорее всего! – вздохнул Кирюха; а парни согласно покивали. – Как бы только его на чистую воду вывести… Может, начальству жалобу на него настрочить?

      – Была бы охота руки марать! – покривился Петр и принялся выставлять на стол прихваченный из дома провиант. – Сам когда-нибудь спалится.

      – Эт точно! «Змеев» еще тот! – поржал Макс, передразнивая режиссера.

      – Не, не Змеев. Козлов! – улыбнулся Федор.

      Следующие минут пятнадцать парни изгалялись как могли, придумывая фамилии, которые бы точно могли определить саму суть Михалыча. В итоге им пришлось признать, что Бог шельму метит: Пальцапупа – и в Африке Пальцапупа.

      Тут как нельзя более кстати подошла поговорка: «Помяни черта, он и появится». Дверь в комнату друзей без стука распахнулась, и на пороге с видом «не ждали» замер Михалыч.

      – Спускайтесь вниз, братцы Тунеядовы. Будем знакомиться с гражданами монахами. А потом распределю задания на неделю. Помните! Чем быстрее отснимем материал, тем скорее вернемся домой!

      – Виктор Михалыч, а чего мы в деревне не остались? – поднялся с лежанки Кирилл. – Тут же недалеко! Пешком до монастыря можно дойти.

      – Скажи спасибо, что палаточный городок в поле не разбили! – буркнул режиссер и взвился. – Нет, ну каковы Нахаловы? О них переживаешь, заботишься, а они еще и недовольны!

      – А матрасы? – поддержал друга Петя. – Мы что, из-за вашей заботы будем спать на этих деревяшках?

      – Все! Спускайтесь вниз, ко входу, там и поговорим! – Михалыч решил не вступать в дебаты с недовольным большинством и спасся бегством, с громким хлопком закрыв за собой дверь.

      – Знает кошка, чье сало