Русские сумерки. Клятва трикстера. Олег Кулагин

кованым сапогом. Оказываюсь на полу в холле. Он покрыт мягким ковром – но от этого нисколько не легче. Потому что бородач скалится, нависая надо мной горой мускул:

      – Откуда такой борзый, хиляк?

      Я достаю нож из кармана на штанине. Бородач изящно помахивает стволом дробовика и скалится еще шире:

      – Ну, попробуй, доходяга!

      Ясно, что у меня нет шансов. Правда, у ножа шансов больше.

      Я вдавливаю выемку на гарде. Лезвие вылетает из рукоятки. И проносится намного выше фигуры бородача.

      – Промазал, идиот! – весело комментирует он. Но я не рассчитывал так его прикончить – и смертельная ножевая рана редко дает гарантию от выстрела в ответ. Тем более что с этого расстояния из дробовика не промахнется даже ходячий труп.

      Именно поэтому я целился выше.

      И тоже не промахнулся.

      Бородач перехватывает мой взгляд, кривится и не выдерживает – недоуменно смотрит вверх. Как раз в тот миг, когда тяжеленная бронзовая люстра падает ему на голову.

      – Есть контакт, – шепчу я. Встаю, выдираю дробовик из его скрюченных пальцев. Подбираю с пола лезвие ножа и опять вставляю в рукоятку – ведьмина сталь слишком большая редкость, чтобы ею разбрасываться. Где еще найдешь лезвие, которое бы резало металл, словно картон…

      Черт!

      Опять падаю на пол. Автоматная очередь бьет по оконным стеклам.

      Второй бандит, контролировавший дом с улицы, что-то заподозрил – наверное, вскочил на сиденье мотоцикла и теперь работает поверх забора из «калашникова».

      Вслепую шмаляет. Зато патронов, сволочь, не экономит!

      Брызги стекла разлетаются по гостиной.

      – Мочи их, сук! – злобно и испуганно орет с улицы Галунов. В тон ему захлебываются лаем привязанные во дворе ротвейлеры.

      К счастью, диван далеко от окон и частично скрыт массивным дубовым шкафом.

      – Лежи, Катя, – выкрикиваю я. А сам взлетаю по лестнице на второй этаж. Распахиваю окно – то самое, которое прячется за разлапистой сосной в палисаднике. Еще с улицы его заметил…

      Один прыжок, и я в новой точке, откуда хорошо видны подступы к дому. Бандит с автоматом разворачивается – услышал или догадался? Не важно, ведь я все равно раньше успеваю нажать спуск дробовика.

      Минус второй!

      Только радоваться глупо. Потому, что Галунова нигде нет. Кругом вообще безлюдно. Нежилые дома равнодушно таращатся выбитыми окнами. Ветер гонит пыль по дороге. Но, если вслушаться, через хриплый лай хозяйских собак можно разобрать, как где-то вдали, за одичалым садом, трещат ветки под быстрыми шагами…

      «Называется, пощадил гада! Значит, скоро не только полицаи, скоро все местные бандиты сюда пожалуют…»

      Чем дальше, тем веселее!

      Я спрыгнул на землю. Вернулся в дом. И понял, что не зря потратил последние полчаса.

      Катя сидела на полу и испуганно на меня смотрела. До сих пор бледная, но уже без того тусклого, безнадежного блеска в глазах, который я давно научился угадывать.

      – Ты сможешь идти?

      – Я попробую…

      Вытащил иголку из ее вены, заклеил место укола пластырем.