После. Анна Тодд

сообщаю я и получаю в ответ гордую улыбку мамы.

      – Было бы здорово, если бы ты подрабатывала где-нибудь, пока не окончишь колледж и не устроишься на полный день, – говорит она, улыбаясь.

      Я говорю, скрывая сарказм:

      – О да, было бы превосходно.

      Но Ной улавливает интонацию и заговорщически берет меня за руку под столом.

      Я облизываю вилку, холодный металл напоминает мне о колечке в губе Хардина. На минуту я замираю. Ной чувствует это и вопросительно на меня смотрит.

      Мне нужно перестать думать о Хардине. Я улыбаюсь Ною и тянусь к нему, чтобы поцеловать.

      После завтрака мама отвозит меня в «Бентон-Молл», огромный торговый центр. Народу в нем полно.

      – Я собиралась зайти в «Нордстром», так что позвоню вам, когда освобожусь, – говорит мама, и я с облегчением вздыхаю.

      Ной снова берет меня за руку, и мы идем мимо магазинов.

      Он рассказывает мне о пятничном футбольном матче, в котором он забил решающий гол. Я внимательно его слушаю и соглашаюсь, что это здорово.

      – Ты сегодня хорошо выглядишь, – говорю я ему, и Ной улыбается.

      Его улыбка совершенна. На нем темно-бордовый свитер, брюки цвета хаки и туфли. Да, он действительно носит именно такие туфли, о которых говорил Хардин, но они ему идут и хорошо смотрятся.

      – Ты тоже, Тесса, – отвечает он, и меня передергивает.

      Может, я и жестока, но Ной слишком наигранно, слишком слащаво делает мне комплимент. Хардин сказал бы это искренне. Черт, Хардин! Отчаянно желая отвлечься от мистера Грубость, тяну Ноя к себе за воротник свитера. Но когда я хочу его поцеловать, он, смеясь, отстраняется.

      – Что ты делаешь? Тесса. Все смотрят.

      Он кивает на компанию взрослых, примеряющих солнечные очки.

      Я игриво пожимаю плечами.

      – Не смотрят. А даже если и так?

      Я и вправду не смотрю по сторонам. Обычно я тоже обращаю внимание на других, но сейчас мне очень нужно, чтобы он меня поцеловал.

      – Поцелуй меня, пожалуйста, – практически умоляю я.

      Должно быть, Ной замечает в моих глазах отчаяние, потому что наклоняется ко мне и целует. Он делает это не спеша и нежно, его язык не касается моего, но это приятно. Я чувствую знакомое тепло, ожидаю, что этот поцелуй воспламенит меня, но ничего подобного не происходит.

      Я не могу сравнивать Ноя с Хардином. Ной – мой парень, и я его люблю, а Хардин – просто случайный эпизод, он спит с кучей девчонок.

      – Что с тобой? – шутливо спрашивает Ной, когда я пытаюсь отстраниться.

      Я фыркаю.

      – Ничего, просто я скучала по тебе, – отвечаю я.

      Да, и еще я изменила тебе прошлой ночью, добавляет внутренний голос. Игнорируя его, я продолжаю:

      – Ной, не мог бы ты прекратить докладывать маме, чем я занимаюсь? Ты ставишь меня в неловкое положение. Мне нравится, что вы с ней так близки, но когда вы обо мне сплетничаете, я чувствую себя маленькой девочкой.

      – Тесса, прости. Я просто беспокоился о тебе. Обещаю, это не повторится. Честно.

      Ной кладет руку мне на