Жатва. Тесс Герритсен

закрыла карточку, вернула на стойку и направилась в отсек, где находилась койка № 11. Эбби последовала за ней.

      Встав в проеме двери, Эбби смотрела, как Вивьен быстро проводит физический осмотр. Так же сосредоточенно, без лишних движений китаянка работала и в операционной. Она оперировала легко, совершенно не напрягаясь. В свой первый год, еще будучи интерном, Эбби часто присутствовала на операциях Вивьен и всегда восхищалась ее маленькими быстрыми руками с тонкими, чуть ли не детскими пальчиками. Эти пальчики умели вязать идеальные хирургические узлы, Эбби буквально замирала от благоговейного восторга. Сама она часами упражнялась, изводя ярды ниток и покрывая хирургическими узлами ручки комодных ящиков. Технику вязания Эбби освоила, и достаточно хорошо, однако она знала: ее руки никогда не сравнятся с волшебными руками Вивьен Чао.

      Но сейчас безупречные движения рук Вивьен, осматривавших Карен Террио, сильно пугали Эбби.

      – По-прежнему никакой реакции на болезненные раздражители, – заметила ей Вивьен.

      – Еще рано.

      – Может, и рано. А может, и нет.

      Достав из кармана молоточек, Вивьен принялась проверять реакцию сухожилий.

      – Эта пациентка – настоящий подарок судьбы.

      – Не понимаю, как ты можешь так говорить.

      – У меня в отделении интенсивной терапии есть пациент. Группа крови и резус такой же, как у нее. Он уже целый год ждет донорское сердце. Думаю, ее сердце идеально подошло бы.

      Эбби смотрела на неподвижную Карен Террио. Ей снова вспомнилась бело-голубая блузка. Интересно, о чем думала эта женщина, в последний раз надевая блузку и застегивая пуговицы? Наверное, о каких-то обычных мелочах. Уж явно не о своей смерти. И не о больничной койке, трубках капельниц или машинах, нагнетающих воздух ей в легкие.

      – Хотелось бы заблаговременно сделать лимфатическую перекрестную пробу. Надо убедиться в совместимости, – сказала Вивьен. – Можно было бы провести тесты и на лейкоцитарные антигены других органов. Ей уже делали электроэнцефалограмму?

      – Я больше не веду эту пациентку, – напомнила Эбби. – Тем не менее разговор о донорстве мне кажется преждевременным. Мы еще даже не говорили об этом с ее мужем.

      – Кому-то придется с ним поговорить.

      – У нее есть дети. Им понадобится время, чтобы понять.

      – У детей есть время, а у органов их матери его совсем немного.

      – Я знаю. Конечно, все к этому идет. Но после операции прошло чуть больше десяти часов.

      Вивьен подошла к раковине и стала мыть руки.

      – Неужели ты надеешься на чудо?

      У двери отсека появилась хирургическая медсестра:

      – Пришел муж этой женщины. С ним дети. Они ждут, когда их пустят. Сказать, чтобы еще подождали?

      – Я закончила, – сказала Вивьен.

      Бросив в мусорную корзину скомканное бумажное полотенце, она ушла.

      – Можно их позвать? – спросила у Эбби медсестра.

      Эбби сразу представила, какая картина откроется глазам детей Карен Террио.

      – Пусть еще немного подождут, – сказала она медсестре.

      Подойдя к