Мастерская сновидений. Галина Барышникова

от часу не легче, – профессор наклонился и стал собирать бумаги. Взгляд его упал на недочитанный текст.)

      • И последнее, о чём мы поговорим – это приём под названием «текст в тексте»:

      «Пьер взволнованно распечатал письмо, читать начал не с начала, а с первой открывшейся страницы:

      „Во мне присутствует то, что некоторые психологи именуют ‚Комплексом Атлантиды‘. Вполне возможно, что я унаследовал его от родителей, хотя они умерли слишком рано, чтобы поведать мне о чём-то подобном, слишком рано, чтобы я сам мог что-то такое от них узнать. От меня же, полагаю, этот комплекс унаследовал лишь один сын. До недавнего времени я об этом и не подозревал, а он до сих пор не знает, что мы с ним видим одинаковые сны. Я имею в виду сон, в котором Гигантская Волна поднимается в море и накатывает на берег, сметая деревья, заливая поля…“»

      (– Волна? Зелёная волна? – профессор сжал лоб своей большой рукой, словно силился вспомнить что-то.)

      Автор использует письмо Дж. Р.  Р. Толкина к У.  Х. Одену. В данном случае этот приём даёт новый сюжетный виток всему роману и объясняет психологическую подоплёку поведения героя…»

      (Учёный отложил рукопись, не дочитав её до конца, достал бледной рукой платок, вытер лоб. Зелёная волна спала, оставив несколько солёных брызг на его лбу. «Наваждение какое-то, – подумал он и положил материал в редакционную папку. – Нужно будет самому почитать этот роман, – решил для себя он. – Или это все-таки рассказ?»)

      Глава первая

      О пользе задавать вопросы и иногда выслушивать ответы

      Если хочешь вернуться ко мне – сначала вернись к себе.

Шата Гри

      Георгий вышел из кабинета своего научного руководителя, посвистывая – он отдал свою рукопись, и это было ещё не всё, что он ему уготовил.

      Более трёх лет Гоша, а для всех – Георгий Эдуардович Мейер, был аспирантом, хотя уже давно преподавал в институте. Защищаться не торопился, несмотря на то, что диссертация фактически была готова, и он считался одним из самых интересных преподавателей: студенты к нему шли валом, и даже заочники приходили на его дневные лекции.

      – Ну, как дела, Гошенька? – спросила Людмила Сергеевна Болдырева. Она была его коллегой по кафедре, и должна была стать его оппонентом на защите.

      Гоша ей весело подмигнул, он был таинственным молодым человеком. Людмила Сергеевна, дама пятидесяти лет, доктор филологических наук, поняла, что дела идут как надо. И, проходя мимо, только протянула ему тонкий буклет «Дольмены. Поиски себя». И улыбнулась. Она была маленькой худенькой женщиной и всегда улыбалась; казалось, её скуластое лицо просто светится радостью. «Людмила Сергеевна, – говорили ей в институте, – вам перед началом рабочего дня нужно оббежать все кафедры и аудитории, чтобы зарядить всех на новый день, вы – генератор бодрости и счастья». Да так оно, наверное, и было. Уже несколько лет на общественных началах она возглавляла Российское Общество ЗАщиты МИРА,