Алетейя
Все книги издательства АлетейяЛьвов под русской властью. 1914–1915
Книга рассказывает о событиях, происходивших в Галичине (австрийской Галиции) в годы Первой мировой войны. Особое внимание уделено событиям, происходившим во Львове в период, когда этот город был занят русскими войсками и 293 дня находился под русской властью. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Когда душа любила душу. Воспоминания о барде Кате Яровой
Её сравнивали с Галичем, называли Высоцким в юбке, певшей от имени молчащих, автором самых проникновенных стихов о любви в советской поэзии – и самым недооценённым бардом России. Эти воспоминания помогут многим открыть для себя Катю Яровую (1957–1992). Татьяна Янковская познакомилась с ней, когда Катя приехала в Америку на гастроли в 1990 г. Их встреча оказалась судьбоносной – благодаря ей Татьяна опубликовала первую прижизненую статью о творчестве Кати Яровой, а позднее сыграла решающую роль в публикации посмертного сборника «Из музыки и слов» и выпуске избранных песен на трёх дисках. Автор воспоминаний рисует яркий портрет человека, незаурядного во всем: Катя была талантливым поэтом, чутким другом, очаровательной женщиной, обладала магнетизмом, притягивавшим к ней людей. Читатель встретит имена Е. Евтушенко, В. Смехова, И. Губермана, Л. Ошанина, Ю. Мориц, Д. Таубман, Б. Езерской и других видных деятелей культуры, а также многих любителей поэзии и авторской песни, бескорыстно помогавших сохранению и продвижению творческого наследия безвременно ушедшего барда.
Рассказы из Парижа
Французы говорят, что Париж – это единственное место в мире, где можно обойтись без счастья… Автор, прожив в этом городе более тридцати лет и перешедшая с ним на «ты», подарит вам незабываемые встречи, вовлечет вас в неутомимый ритм Парижа, раскроет его секреты и русские тайны, ведь Париж никогда не кончается и связывает воедино даже такие отдаленные места, как Камчатка или Байкал. Погружайтесь в вечные поиски Парижа.
Вместе
Перед нами опыт творческого содружества двух поэтов, двух родных сестер. Одна из них, Белла Фишелева, – гуманитарий и лирик в творчестве, которому отдала много лет, помимо работы словесником в школе. Другая, Светлана Галкина (Фишелева), – физик и математик, занимавшаяся, кроме работы по специальности, переводами и детскими стихами. Дополняя друг друга, поэтическое отражение мира каждого из авторов создает многогранную картину, пронизанную светом любви и интереса к природе, творчеству, людям искусства и науки, а также интереса к проблемам памяти, детства, становления личности. Все это является общим свойством двух оригинальных поэтов.
Игра в японскую рулетку
Мало кто будет отрицать, что Япония, четыре относительно крупных и 6848 крошечных островков, после того как была вынуждена в 1854 году открыть свои морские ворота коммодору Мэтью Перри, серьезно повлияла на европейский мир и даже в каком-то смысле его перевернула. И продолжает – влиять, менять, переворачивать. Началось с искусства, точнее с живописи. Ну, вспомните навскидку, много ли знаете европейских художников, в чьем творчестве легко прочитываются корейские, китайские или вьетнамские истоки? А вот Хиросиге, Утамаро, Мотонобу постоянно на слуху. Потом случилось знакомство с литературой, и с тех пор на разных европейских языках сочиняются танка и хокку, чья незавершенность трехстишия сливается с живописью в единую неразделимую форму. Чайные церемонии, неброская изысканная керамика, икебана… И архитектура. И гастрономические изыски… Обо всем этом – книга журналиста Ирины Тосунян, которая многие годы работала в «Литературной Газете» в Москве, три года жила в Японии, несколько месяцев – в Китае. Как обычный японский или китайский обыватель. Часть предлагаемых рассказов была напечатана в российских и японских газетах и журналах, другие публикуются впервые. В настоящее время Ирина – собственный корреспондент «ЛГ» в США.
Оттаявшее время, или Искушение свободой
В своих воспоминаниях автор рассказывает о людях, с которыми свела её жизнь, многие из них имеют мировую известность, их судьбы высвечивают то время, о котором тосковать не нужно, но и забывать не следует, перед многими из них следует склонить головы за их мужество. Некоторые из них прошли советскую «закалку», кто-то был арестован и выслан на Запад, а кто-то остался в России. На страницах этой книги вы встретите пианиста Святослава Рихтера и композитора Андрея Волконского, художников Николая Акимова, Натана Альтмана и Оскара Рабина, поэтов Анну Ахматову и Иосифа Бродского, известных и малоизвестных деятелей русской диаспоры во Франции, Швейцарии и Америке.
Лемма о невозможности
Жанр этой книги – éducation sentimentale, воспитание чувств. Обретение речи, чтобы мыслить и говорить бестрепетно о мире, в котором не бывает happy ends, но бывает спасение. Автор никогда не ставит себе такую задачу целенаправленно, однако в итоге циклы текстов, сведенные в эту книгу, построились так, что драматургия интимного переживания суровеет и освобождается до чистоты религиозного опыта, который всегда – и в самом малом (точнее сказать, в котором малое не отличается от великого) – есть откровение, т. е. scientia nova («новое знание»). Книга полезна всем, кто хочет узнать, как перелицевать отчаяние в храбрость.
Снова выплыли годы из детства…
Книга посвящена воспоминаниям автора о раннем детстве: описываются счастливая довоенная жизнь в Ленинграде до ареста в 1938 году отца – сотрудника военно-медицинской академии, двухлетняя безотцовщина в городе Рыльске на родине матери, освобождение отца, возвращение в Ленинград, война, жизнь в оккупации… освобождение… И. З. Мицова – автор повести «Аз есмь Сергие» о святом Сергии Радонежском (1994), евангельского романа «Следуй за мной» (2000), составитель редактор и один из авторов книги «Академик Георгий Вячеславович Курдюмов» (2004. В 2008 году автором опубликована «История одной семьи на протяжении 20-го века», в 2013 году вышла книга «Идите и проповедуйте» (на тему деяний св. Апостолов), в 2016 – сборник рассказов «Монологи».
Одиннадцать дощечек
Юрий Гордиенко, один из наиболее видных поэтов середины прошлого века, сумел оставить за собой богатое наследие. Судьба его была не легкой, но творческий потенциал был так велик, что требовал всей жизни для его реализации. Да, что там, не одной, бесчисленного множества совсем различных жизней, которые он проживал в стихах. Суровый фронтовик, он поражает нас такой проникновенностью в своей любовной лирике, что поневоле удивляешься, каков диапазон… Но все же главные страницы здесь – поэма. Она писалась очень долго, по сути – мастер обращался к ней всю жизнь. Если назвать её – любимое дитя, вполне возможно это будет правдой. Во времена СССР была свирепая цензура, а все «Одиннадцать дощечек» так и дышат вольнодумством. Поэт решил поставить точку лишь когда в стране почувствовалось время перемен. В журнале «Континент» в Париже рукопись сумела выйти в свет, а в данном сборнике – первая публикация в России. Когда речь о поэзии, нередок оборот – «запала в душу». Вчитайтесь – в книге многое, что может так «запасть».
Если буду жив, или Лев Толстой в пространстве медицины
Это книга писателя-биографа – не врача, книга не столько о медицине – о всей жизни Льва Толстого, от рождения «в Ясной Поляне на кожаном диване» до последних минут на прежде мало кому ведомой железнодорожной станции, по прибытии на которую, он, всемирно известный, объявил себя «пассажиром поезда № 12». Книга о счастливых и горестных днях его жизни, о его работе, духовных исканиях, любви, семье… И – о медицине. В литературном творчестве, в глубоких раздумьях о мире в себе и мире вокруг, в повседневной жизни Лев Толстой проницательно исследовал непременные, подчас весьма сложные связи духовного и телесного начала в каждом человеке. Обгоняя представления своего времени, он никогда не отторгал одно от другого, наоборот, постоянно искал новые и новые сопряжения «диалектики души» и «диалектики тела». Его слова «Лечим симптомы болезни, и это главное препятствие лечению самой болезни» – это слова сегодняшней медицины, психологии, социологии, философии. Отношение Толстого к медицине, нередко насмешливо критическое, жесткое, можно вполне понять и оценить, лишь учитывая всю систему его взглядов. Художник Крамской, создавший первый живописный портрет Льва Толстого, говорил, что никогда прежде не встречал человека, «у которого все детальные суждения соединены с общими положениями, как радиусы с центром». Читателю предстоит как бы заново познакомиться с биографией Толстого, по-новому увидеть многое в ней, что казалось хорошо известным.