Книга стихов Гарри Беара «Движение жизни» включает в себя лирику поэта разных лет. Здесь читатель найдет и ранние поэтические тексты времен «Студии-1»: «Я знаю», «Свобода», «От поэта», «Страна», «Император пустоты», «Мольба» и др. Здесь представлены и знаменитые стихотворения 1990-х– начала 2000-х гг., входившие в поэтические сборники «Зов Эрота», «Пирамида» и «Закат Столетия»: «Небо», «Пространство ночи», «Поэт и человек», «Судьба», «Предчувствие любви», «Осенью», «Исповедь артиста», «Видение», «Прогулки по Аркаиму», «Воспоминания у реки», «Поэзия». Особняком стоит стихотворение 1998 г. «Итог Столетия», которым автор открывает свою книгу «вместо предисловия». Наконец, завершают книгу стихотворения, созданные поэтом недавно: «История одной страны», «Будущее без нас», «Ожидание воли». В приложении приводится интервью, данное Г. Беаром корреспонденту миасской газеты «Глагол» в декабре 2012 г. По словам челябинского поэта и общественного деятеля Ю. Попова, «любой текст Гарри Беара раскрывается не сразу; он предполагает наличие в читателе определенного навыка распознавания культурного кода, диалога с автором». И данная книга предоставляет читателю возможность такого диалога.
«…Подъехавший к дому джип разбавил холодный воздух тишины громкими звуками музыки. «Очередная бессмыслица, понятная только таким же безмозглым людям, – усмехнулся он. – «Если бросишь ты Муму…» Господи, и как они слушают этот бред? Впрочем, они и сами воплощение этого бреда!» Из джипа вылез парень. Короткая стрижка, ровные мускулы. Красивый парень. Но вот глаза у этого парня… Сейчас-то, в наступившей темноте, их не видать. Но он-то помнил. Он помнил их безжалостную сталь, холодную насмешку. Он помнил все… Поэтому дрожащими пальцами стиснул револьвер, проклиная себя за вот эту, накатившую так внезапно, волну страха и жалости. Ровный затылок. – До завтра, – махнул рукой парень. Джип отъехал, увозя с собой музыкальное сопровождение. Парень быстрыми шагами направился к дому. – Даже в этом я не могу тебе помочь, – грустно пробормотал человек с револьвером. – Даже в этом. Я не могу убивать. Не умею…»
«…Именно в этот момент зазвонил телефон, и я бросилась к нему, так как звонить могли два человека – Лариков, которому я высказала бы все, что думаю по его поводу, или клиент, которого я дожидалась. – Алло, – сказала я в трубку, пытаясь придержать дыхание, участившееся после моих «рокнролльных» пируэтиков. – Саша? Андрея Петровича нет? Я сразу узнала голос Ларикова друга и учителя Медведева. Из прокуратуры. Он явно был чем-то озабочен. – Нет. – А когда будет? – Понятия не имею, – честно призналась я. – Что-то случилось? Он замешкался, явно раздумывая, относиться ли ко мне как к ребенку, взятому Лариковым на воспитание, или как к взрослому человеку. Наверное, его прижало круто, потому как он решился и выпалил в трубку: – Понимаешь, Саша, он нам очень нужен. Обнаружено тело неизвестного мужчины, пятидесяти примерно лет. Документов при нем нет, кроме одной визитной карточки – Андрея Петровича Ларикова. И, судя по месту обнаружения, он направлялся к вам. То есть я не исключаю такой возможности. Не мог бы Андрей Петрович опознать этого человека? В моей груди шевельнулось нехорошее предчувствие…»
«…Сомнения начали одолевать его, когда он, уже нагрузив свой пакет выпивкой и едой, сидел в машине, которая увозила его в район аэропорта, где жил его приятель Фомин и где сейчас его ждала супруга приятеля, экстравагантная и экзальтированная мадам Екатерина Удальцова. Водитель включил музыку и оценивающе посмотрел на Лохмана. Тот сидел молча, со скептическим выражением лица уставившись в лобовое стекло. Противоречивые мысли одолевали его. Несмотря ни на что, Фомин был его другом, не раз выручал в трудных ситуациях, но жизнь распорядилась таким образом, что сейчас ему предстояло сдать Бориса со всеми потрохами, чтобы отстоять свои любовные интересы и просто из чувства обиды. Машина подъехала к очередному перекрестку. Сейчас она повернет на Астраханскую и выедет на финишную прямую. Зеленый сигнал светофора, включенный поворотник, и…»
«…Карташов бросил книгу на стол. Лариса тут же прочла название и фамилию автора: «Марина Николаева. Ночная кобра». – Эта книга лежала прямо на трупе, – пояснил он. – Убийца, по всей видимости, засунул эту книгу ей под кофточку. Василий потянулся за книгой, и выражение его глаз было каким-то бешеным. – Марина Николаева? – спросил он как бы сам себя. – Да, а что, вы ее знаете? – Карташов, несмотря на зубную боль, не потерял способности быстро реагировать. – Нет, – протянул Василий. – Но… – Что «но»?…»
«…В половине девятого с завтраком было покончено, и Филимонов в сопровождении Игоря вышел на улицу. Сразу же их ослепили яркие лучи июльского солнца. Филимонов забыл дома солнечные очки и поэтому тут же закрыл глаза ладонью. «Черт побери», – только и успел подумать он, как внезапно ноги у него подкосились, и он упал на асфальт перед своим подъездом, больно ударившись локтем. Рядом послышался сдавленный стон. Какие-то неизвестные напали на его охранника Игоря и двумя достаточно профессиональными ударами сбили его с ног. Нападавших было трое. Когда Игорь оказался на земле, хулиганы, в нарушение всех правил честного боя, буквально замесили его ногами, вдобавок еще и выкрутив руку. Игорь издал еще один сдавленный звук и, немного погодя, затих. После этого Филимонов, который сделал попытку подняться с асфальта, получил удар кулаком в лицо. – Вы кто? – спросил он, снова оказавшись на земле и не видя нападавших в лицо. – Что вам надо?…»
«…Лариса стояла в довольно многочисленной для этого позднего часа толпе людей, окруживших тело, и не отрываясь смотрела на мертвую девушку. Это продолжалось вот уже несколько минут с того момента, как, пробравшись сквозь толпу, она увидела и узнала ее. В первые секунды в ее сознании зародилось какое-то чувство нереальности всего происходящего. Девушка, лежавшая на тротуаре, выглядела словно кукла, выброшенная на улицу вздорным ребенком. На ее губах застыла странная умиротворенная улыбка – неизменный спутник многих, ушедших из жизни внезапно…»
«…Звонили нам теперь так часто, что хотелось оглохнуть. И требовали тех самых услуг, на которые я, признаться, не больно-то горазда. Если Ларчик откровенно забавлялся и даже предлагал мне в свободное время немного подработать, то меня это уже начинало бесить. Особенно после сегодняшнего хамства. А все дело в том, что какой-то сутенерше пришло в голову устроить контору, работающую по принципу «секс по телефону». И так получилось, что наш номер почти полностью совпадал с их телефоном – разница была лишь в одной цифре. Вот мы и мучались с неведомыми нам клиентами, которые нередко начинали свои разговоры с шокирующих признаний в своей сексуальной распущенности…»
«…– Вы продаете искуственные цветы и духи, – рассмеялась я. – Почему? – удивился он. – Потому что меня не интересует, чем вы тут занимаетесь, – фыркнула я. – Наверняка ваш бизнес нелегален, иначе вы обратились бы в милицию за помощью. Но вы предпочли частное агентство, значит, у вас рыльце в пушку… Хорошо, что всю эту фразочку я выдала на французском языке, которого мой милый Ларчик не понимает! А то его возмущение перевалило бы за шкалу допустимого и от меня бы ничего не осталось! Но собеседника моя фраза лишь слегка удивила – он вскинул брови, и позабавила, потому как он внезапно расхохотался. – А вам палец в рот не клади, – проговорил он, когда успокоился. – И это хорошо. Моя Этель такая же. Хотя ничем предосудительным я не занимаюсь. – Ну, это кто как понимает, – усмехнулась я. Иностранец меня начал забавлять. Этакая полудетская, наивная наглость! – Так что у вас с Этель? Только если она собиралась замуж, раздумала, а вы уже напряглись настолько, что не можете пойти на попятный и решили впихнуть несчастному жениху меня, я не согласна! – Если бы все было так, – развел он руками. – Но увы! Все гораздо страшнее и хуже!…»
«…Hаконец замок, навешенный между двумя створками, поддался, и дверь отворилась со страшным скрипом. – Вот, смотрите, вид во дворе, конечно же, оставляет… – показала рукой Сарра Исааковна. – Вейз мир! Это еще что такое? Выражение ее лица резко изменилось, все внимание сконцентрировалось на полу балкона, где ничком лежал человек крупного телосложения. Его даже можно было бы назвать толстым. – Мужчина, мужчина! – наклонилась к нему Сарра Исааковна. – Вы что здесь лежите? А?.. В отличие от Сарры Исааковны у Ларисы сразу возникли нехорошие предчувствия. Было непохоже, чтобы этот человек по своей воле вышел на балкон и прилег там отдохнуть. «Кажется, я снова во что-то вляпываюсь», – заторможенно подумала она. Следующие секунды это подтвердили…»