Детский мир (сборник). Василий П. Аксенов

Егерь весной пировал, едва не спалил. Идемте, все вам покажу…

      Поднялись по ступенькам.

      – Вот она, выставка наших достижений! – обвела рукой деревянные стены с пенопластовыми квадратами. – Здесь же и едим! – показала на стол, толкнула дверь в следующую комнату: – А здесь я сплю.

      – Тэк-с, тэк-с, чего они наклепали? – с придирчивой иронией говорила бабушка.

      На одной стене на пенопластовых квадратах застыли приколотые иголками коричневые муравьи, как бы образовывавшие китайские иероглифы. На отдельном квадрате свернулся кузнечик розового цвета.

      – Почему он такой? – шепнула Варя.

      – От спирта! – отозвалась бабушка охотно.

      Ниже каждого пенопластового квадрата желтела клейкая бумажка с фамилией студента.

      – Зато вот кто у нас есть! – произнесла Люда, показывая на другую стену.

      Варя присвистнула. Между божьей коровкой, похожей на каплю крови, и изумрудным жучком, известным Варе как листоед, чернело толстое существо, занимавшее весь квадрат. Выпуклый, глянцевитый жук с растопыренными усищами, выходившими за край его скорбной территории.

      – Это же большой еловый черный усач! – с восторгом раздельно сказала Евгения Филипповна. – Вот так гусар!

      – Он самый! – подхватила Люда. – Одобряете? И ведь нашел-то кто? Лентяй! Повезло ему. Дерево сломал трухлявое, а оттуда…

      Вдруг, не дав ей договорить, жук, словно очнувшись от громких голосов, шевельнул усищами и с пронзительным скрипом зацарапал лапками пенопласт.

      – Ой, он живой! – сказала Варя. – Бабушка!

      – А я думала, он все уже… – беззаботно сказала аспирантка. – Он два дня скрипит… Я все жду, когда ему надоест! Утром замолчал, вроде кончился. Как бы не так! – И, приблизив губы к жуку, она с манерной интонацией спросила: – Опять ты за свое, малыш?

      – Его надо отпустить! – Варя потянулась к иголке, отдернула руку и с мольбой посмотрела на бабушку.

      – Люда, что за безобразие? – спросила старуха. – Кто это сделал? Почерк еще такой неразборчивый. Кра-кра…

      – Крапивин. Евгения Филипповна, ну что мы хотим от наших балбесов? В прошлом году гусеница полдня дрожала. Как струна. Только что не звенела…

      – Эфира не хватает?

      – Да есть у нас эфир, хоть залейся. Просто Крапивин троечник, руки кривые, а дровосек и впрямь здоровенный. Размеры подкачали. Видно, он в морилку не поместился.

      – Как не поместился? А усы загнуть?

      – Правильно, нормальная банка стеклянная. Но я же говорю: руки кривые. Как начал этот жук скрипеть, я сразу всем сказала: «Давайте его отпустим». А они: «Он сам издохнет. Прикольный же!» Я снова говорю: «Мальчики, вам нравится слушать, как он скрипит? Давайте я его отцеплю и в траву выкину!» Одни тогда завелись: «Не надо! Такой крутой жук пропадет», другие: «Он все равно не жилец! Если его снять, он еще дольше мучиться будет!» Я виновнику торжества говорю: «Иди, Крапивин, снова его маринуй». А он: «Людмила Сергеевна, я больше