Дао Алтая. Сейдахмет Куттыкадам

возникновению многих древних культур.

      Этих утверждений недостаточно для того, чтобы убедить скептиков, но давайте примем это как аксиому и, может быть, в ходе ее обсуждения, она обретет статус более или менее достоверной гипотезы. Прежде всего, зададим себе неизбежные на этом пути, два важнейших вопроса: Как могло возникнуть такое Знание, и где это произошло?

      В поисках ответа на первый вопрос, постараемся обойтись, как говорил великий французский астроном Пьер Лаплас{24} Наполеону: без «гипотезы о божественном вмешательстве» и забав нынешних уфологов об инопланетном источнике разума.

      Любая самостоятельно найденная форма познания имеет историко-культурно-климато-географическую привязку. И без знания исторической ситуации, культурного окружения, климатических условий и географических особенностей, не говоря уже о ментальности людей, нельзя понять никакую эпоху, даже ту, в которой ты живешь.

      К примеру, «малайские» рассказы Сомерсета Моэма{25} я стал лучше понимать, когда побывал в Малайзии. По-моему, самым современным писателем для постсоветского пространства является Бальзак{26}, его описания нравов общества начала буржуазной эпохи во Франции через два века повторяются у нас. Но понять его до конца мы не можем, так как нет былой Франции, тех людей, «чрева Парижа» и т. д.

      Итак, подумаем над тем, как могло возникнуть пресловутое Изначальное Знание?

      Этому древнему, великому и таинственному Знанию, существование которого подтверждается тем, что его следы обнаруживаются во всех древних цивилизациях, трудно найти естественное и рациональное объяснение. Трудно, но думается, возможно. Попробуем это сделать.

      Пифагор{27} (ок. 580–500 до н. э.) утверждал, что числа и их взаимные связи лежат в основе всего существующего. И надо полагать они сыграли ключевую роль и в зарождении Разума.

      В то время, люди еще не знают чисел и делят предметы и животных на «единицу», «мало» и «много». Но один из них слагает из «единиц» «множественность», то есть научается считать – это уже начало арифметики. Он же, или другой человек, такой же одаренный, замечает соответствие между высотами объектов и длиной их теней, что положило начало геометрии.

      Так зарождается элементарная математика – матерь сакрального Знания и сакральной науки. Здесь проявляется не только подражательность, но и некое умственное действие – элементарная логика. Так появляется первичное «зерно» Разума. Математика – начало познания мира, отсюда, берут начало измерение, астрономия и все естественные науки, техника, астрология, философия. Не случайно все античные философы были знатоками математики.

      Таким образом, искусство сотворило Душу человека, а «наука» разбудила Разум. Душа и Разум породили Дух, и человек воистину стал подобием бога на земле. И судьба Человека оказалась в

24

Лаплас Пьер-Симон (фр. Pierre-Simon de Laplace,1749–1827), выдающийся французский математик, физик и астроном; известен работами в области небесной механики, дифференциальных уравнений, один из создателей теории вероятностей. Его труды: «Небесная механика» (именно Лаплас ввел этот термин), «Аналитическая теория вероятностей», «Опыт философии теории вероятностей».

25

Моэм Уильям Сомерсет (англ. William Somerset Maugham,1874–1965), английский писатель, один из самых преуспевающих прозаиков 30-х годов. Его произведения: роман «Лиза из Ламбета» (1897), пьеса «Леди Фредерик» (1907) и др.

26

Оноре де Бальзак (фр. Honore de Balzac,1799–1850), французский писатель, один из основоположников реализма в европейской литературе. Крупнейшее произведение Бальзака – серия романов и повестей «Человеческая комедия». Последующие сочинения Бальзака: «Шуаны», «Сцены частной жизни», роман «Эликсир долголетия», повесть «Гобсек»,  философский роман «Шагреневая кожа», роман «Тридцатилетняя женщина»,  цикл «Озорные рассказы» и др.

27

Пифагор Самосский (др.-греч. Πυθαγόρας ὁ Σάμιος, лат. Pythagoras; 570–490 до н. э.), древнегреческий философ, математик и мистик, создатель религиозно-философской школы пифагорейцев. Геродот называл его «величайшим эллинским мудрецом». Сам Пифагор не оставил сочинений, и все сведения о нем и его учении основываются на трудах его последователей.