Архивы Дрездена: Гроза из преисподней. Луна светит безумцам. Могила в подарок. Джим Батчер

к связанным с ними проблемам. В «Макэнелли» нет видеоигр. Ни телевизоров, ни дорогих компьютерных игрушек. Там нет даже музыкального автомата. Вместо него Мак держит механическое пианино. У него меньше шансов взбеситься в нашем присутствии.

      Я назвал это место «кабаком» в лучшем смысле этого слова. Входя, ты спускаешься на несколько ступенек вниз и попадаешь в помещение, являющее собой смертельное сочетание низкого потолка и свисающих с него вентиляторов. Обладателям высокого роста – вроде меня – поневоле приходится перемещаться у «Макэнелли» с повышенной осторожностью. У барной стойки стоит тринадцать стульев, а в зале – тринадцать столиков. Тринадцать окон, расположенных у самого потолка, чтобы высунуться на улицу чуть выше уровня земли, пропускают внутрь немного дневного света. Тринадцать мутноватых зеркал на стенах отражают в зал лица посетителей и создают иллюзию простора. Тринадцать деревянных колонн, старательно украшенных резными сюжетами сказок и преданий Старого мира, не позволяют перемещаться по залу иначе как по кругу; помимо этого, они также намеренно рассекают потоки стихийных энергий, исходящих от угрюмых, ворчливых чародеев, не позволяя тем самым проявлять им свои способности. В расцветке помещения преобладают землисто-коричневые и зеленоватые тона. Попав к «Макэнелли» впервые, я почувствовал себя волком, вернувшимся в старое, любимое логово. Мак сам, своими руками, варит пиво, точнее, даже эль, равного которому в городе не найти. Пища здесь готовится на дровяной плите. И, как говорит Мак, ни одна собака не мешает вам оторвать задницу от стула и самому забрать свой заказ со стойки, когда он будет готов. В общем, это место как раз по мне.

      Поскольку обзвон городских моргов ничего не дал, я взял из Мониковой стопки пару бумажек и переместился к «Макэнелли». Мне показалось, после всего, что свалилось на меня утром, я вполне заслужил немного Макова эля и чьей-то там еще стряпни. Тем более что вечер мне предстоял тоже нелегкий, если я хотел выяснить, каким образом кому-то удалось навести смертельные чары на Томми Томма, громилу Джонни Марконе и на его подружку Дженнифер Стентон.

      – А, Дрезден, – приветствовал меня Мак, когда я взгромоздился на стул у стойки.

      Темное, уютное помещение было пусто, если не считать пары людей знакомой мне внешности, игравших в шахматы за столом в дальнем углу. Мак – человек высокий, почти долговязый, возраста неопределенного, хотя по отдельным проявлениям можно судить о его силе и мудрости, какие редко встречаются у людей младше пятидесяти. Глаза у него косят, а улыбка, когда она появляется на лице – что случается не так часто, – озорная. Мак не мастер много говорить, но уж если говорит что-то, это почти всегда заслуживает внимания.

      – Привет, Мак, – отозвался я. – Ну и день сегодня – просто кошмар какой-то. Дай-ка мне сэндвич с говядиной, картошки и эля.

      – Угу, – сказал Мак.

      Он откупорил бутылку своего эля и начал наливать его в стакан, глядя мимо меня куда-то в пространство. Это он так со всеми. Учитывая специфику его клиентуры, я не