Беременна по принуждению. Агата Чернышова

прежнюю жизнь. Тогда я считала, что всё это предсвадебный мандраж.

      Наверное, такая настойчивость будущего мужа и отсутствие даже иллюзии свободы выбора должны были меня насторожить. Но я витала в облаках на седьмом небе от счастья.

      Максим Ветров был воплощённой мечтой любой девушки. Богат, молод, хорош собой, не жаден. И влюблён в такую скромницу-отличницу, как я.

      Родители, интеллигенты в третьем поколении, были за меня рады. Папа, профессор физики, всегда пропадал в своём НИИ, и вряд ли даже запомнил внешность моего жениха.

      Мама, искусствовед, всегда боявшаяся громких звуков, была слегка ошарашена напором Максима, когда он пришёл сказать, что берёт меня в жёны.

      Никто не просил моей руки. Максим предъявил на меня права, как только мы пообщались на вечеринке знакомых моей мажорной подруги Светки, с которой мы были знакомы ещё с детства.

      – Повезло! – присвистывали знакомые и не очень люди, услышав новости о моём скороспелом замужестве.

      – И каков срок? – спрашивали самые бестактные, выразительно глядя на мой плоский живот.

      – Я не беременна, – с достоинством отвечала я, хотя никто из знакомых в это не верил.

      Девчонка, закончившая филологический факультет с отличием, не могла упустить такого мужчину. А как ещё заставить его жениться? Только беременностью.

      На самом деле, я была ещё девственницей. Странно для двадцатиоднолетней девицы, не спорю, но так уж сложилась, что я была не готова отдаться без большой любви.

      Максим окружил меня заботой, милыми подарочками, которые ни к чему не обязывали, но показывали его внимание.

      Он водил меня в театр, мы целовались на задних рядах во время ночных киносеансов, гуляли на крышах под звёздами.

      И мой кавалер был удивительно тактичен. Не пытался залезть под юбку или потискать грудь, хотя я чувствовала, насколько его возбуждаю.

      – Я тебя слишком уважаю и дорожу хорошим отношением, – улыбался он так обаятельно, что у меня заходилось сердце.

      Для Максима не было ничего невозможного. Он всегда внимательно меня слушал и почти ничего не говорил о себе. Наверное, и это должно было меня насторожить. Но я влюбилась. Отчаянно и бесповоротно. Как любят никогда не знавшие настоящей любви.

      – У меня бизнес. Вернее, у отца, но я в доле, – признался как-то Максим, и с моей души свалился камень.

      – Я думала, ты бандит.

      – Одно другого не исключает, – быстро сказал Максим, но, увидев мой испуг, добавил: – Злата, я не ворую людей. И вообще не ворую. Я просто не отказываюсь от того, что само плывёт в руки. А уж если что моё, то моё. Никто не отнимет.

      И сжал мою руку до лёгкой ломоты в пальцах. Это было третье предупреждение судьбы, но я и его проигнорировала.

      А потом была наша свадьба.

***

      За месяц до этого между нами состоялся откровенный разговор.

      – Правда, что ты девственница? – спросил он прямо, глядя в глаза.

      – Да.

      – Хорошо. Я так и думал. Но когда мне сказали, не поверил.

      – Кто? – вспыхнула я.

      Неприятно, когда за спиной какой-то тип обсуждает мою невинность. О ней и знала-то только Светка!

      – Она, – кивнул Максим.– Буду с тобой откровенен. Я с ней спал, но задолго до тебя. И не только я, твоя подруга побывала под многими московскими толстосумами. И не только под.

      Я почувствовала, что начинаю краснеть. Ненавидела себя за эту черту, более подходящую барышне девятнадцатого века, чем современницам.

      – Зачем ты мне всё то говоришь?

      – Потому что после нашей свадьбы она исчезнет из нашей жизни. Из твоей.

      – Ты уже всё решил, да?

      –Да, по тому простому принципу, что я мужчина. Более того, твой будущий муж. Ты же не хочешь продолжать дружить с особой, трахавшейся со мной?

      Он говорил спокойно, но твёрдо. И мне верилось, что так будет лучше, ведь Максим опытнее, старше меня на восемь лет, он знает как нужно. А я нет.

      – Прости за грубость, родная. Я не обижу тебя, – он коснулся моих губ своими так робко, будто я была хрустальной вазой древней китайской династии. Хрупкой и невероятно ценной.

      В груди от прикосновения Максима разлилось пламя, то, что заставило меня сказать «да». Хотя меня толком и не спрашивали.

      Почему-то я считала это признаком особой заботы. Мужчина ведь должен всё решать сам. Максим и решал. И говорил, что любит, что я буду с ним счастлива.

      И я верила, соглашалась во всём. Хотелось верить и соглашаться.

      Ветер

      Я заметил её сразу. Черноволосая с ясными синими глазами и модельной фигурой, тем не менее она отличалась от прочих.

      Подошёл с бокалом виски для незнакомки, но она отшатнулась как чёрт от ладана. И взглянула на меня так, что я пропал. Под кожей взорвались миллиарды болевых точек, а в паху разлилось знакомое томление.

      «Станет моей», –