От плоти и крови. Нора Робертс

базы в награду за помощь при резне в Нью-Хоуп, и тот правил железной рукой. А по воскресеньям давал себе волю и объявлял изменения в законах, зачастую ничем не обоснованные, зачитывал отрывки из учений преподобного Уайта или доклады с других баз, а также списки погибших и захваченных после сражений. Последние новости часто встречали горячее одобрение у прихожан, жаждавших крови неверующих.

      В этот раз Роув закончил обращение перечислением имен приговоренных к казни. Ее посещение было обязательным, как и присутствие на проповеди. Освобождались только те, кто нес дежурство в охране периметра, и больные, которым выдал справку местный доктор, чью лицензию отозвали еще до Приговора.

      Остальным не явившимся грозило суточное заключение в наскоро построенном складе. Он примыкал к стоящему отдельно гаражу, служившему тюрьмой.

      После назначения Роува начальником базы казни стали проводиться ровно в полночь. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Выбранный с помощью лотереи «эскорт» отводил пленников из гаража к площади и заставлял подняться на помост. На обритых головах каждого узника отчетливо выделялись кровоподтеки, синяки и пентаграмма, нанесенная на лоб. Символ был личным дополнением Роува к указаниям Уайта. На босых приговоренных мешками висели робы, сшитые из грубой ткани руками рабов.

      Если у заключенного были крылья, их безжалостно обрезали. Ведьм содержали в том же виде, в каком привозили после захвата – связанными, с мешками на головах и кляпами во рту, чтобы исключить риск сглаза или наложения проклятия.

      В эту воскресную ночь, когда тени и бесформенные образы пытались проникнуть в сны Фэллон, над виселицей и собравшейся толпой кружили вороны. Двое из шестерых приговоренных, спотыкаясь, побрели на помост, едва не падая на руки сопровождавшим их охранникам.

      Изнасилованная и избитая до полусмерти ведьма с переломанными пальцами отчаянно старалась удержаться на ногах. Ведь иначе боль могла сломить остаток мужества. Смерть уже казалась несчастной желанным избавлением.

      Рядом с ней, из последних сил пытаясь выглядеть смелым, вскинул голову двенадцатилетний оборотень. Он увел преследователей от своей небольшой стаи, спасая братишку и остальных, и теперь напоминал себе, что должен умереть как настоящий герой. Нельзя было показывать страх врагам.

      Мальчик без труда игнорировал насмешки охранников и толпы. Не обращать внимания на грустные, лишенные надежды взгляды рабов оказалось сложнее. Но он справился, так как не желал разрыдаться на глазах улюлюкавших зевак.

      Он не хотел умирать. Но и унижаться, моля о пощаде, не собирался.

      Кто-то бросил в оборотня камень. По щеке потекла кровь, а вспышка боли заставила животные инстинкты обостриться, ища выхода. Пришлось одернуть пуму, желавшую вырваться наружу. Нельзя показывать этому сборищу фанатиков свою истинную натуру.

      Один из стражников выкрикнул:

      – Бросать камни запрещено! Прекратить, если не хотите