Я твое ненастье. Юлия Климова

уютный ресторан, который он открыл для души, и в котором любили бывать все члены семьи.

      – Телятину на гриле и гречку. Изобразите какой-нибудь десерт с творогом и пусть еще будет гранатовый сок. Это для Дженни, – сказал Егор официанту, когда мы сели за столик, и добавил: – Я не буду есть.

      Он явно переоценивал мои возможности, но я не собиралась спорить. Сегодня мы только позавтракали и в медицинском центре выпили кофе с двумя шоколадными конфетами, и давно забытое чувство голода неожиданно заерзало в животе. Но, конечно, столько съесть у меня ни за чтобы не получилось.

      – Воды? – уточнил официант.

      – Да, – ответил Егор, поднялся и посмотрел на меня. Первый раз после кладбища наши взгляды встретились, и я постаралась не отвести глаз в сторону. – Кирилл купит все, что выписал врач. Начинай пить витамины уже сегодня.

      – Хорошо.

      – И не забудь прочитать инструкции.

      – Я справлюсь.

      Егор многозначительно помолчал, будто сильно сомневался в этом, а затем снял куртку с вешалки, развернулся и направился к выходу. По пути он перекинулся парой фраз с менеджером, свернул к барной стойке и пожал руку одному из гостей. Походка Егора была уверенной и легкой, он явно спешил уйти, а я спешила остаться одна.

* * *

      Наши отношения с бабушкой всегда можно было сравнить с подвесным веревочным мостом, который раскачивается над пропастью, норовит тебя сбросить, но тем не менее позволяет перейти на противоположный берег.

      Моих родителей разлучила именно бабушка, по ее мнению, моя мама категорически не подходила ее сыну. Не была ему ровней. И я родилась вдали от дома Уваровых.

      Но кровных детей у папы больше не появилось, а это меняло многое. Да и имя я получила непростое. «Знайте, если у меня родится дочь, я назову ее Дженнифер. В вашу честь. Я говорю это для того, чтобы каждый день и каждую ночь вы думали о том, что где-то есть девочка, возможно, похожая на вас…» – это именно те пророческие слова, которые напоследок сказала мама моей бабушке. И они сыграли определенную роль.

      Оказывается, мечтать, любить, доверять, надеяться можно не всегда. Кто-то вмешивается в твою личную жизнь и… пропасть нетерпеливо открывает пасть. Вот так и получилось у моих родителей.

      Когда я переехала к папе, бабушка признала все свои ошибки и сказала, что очень надеется на прощение и дружбу, и я попросту поплыла по течению. Доверять или нет? Это должно было решить время.

      Мы неплохо общались, и бабушка всегда вызывала у меня интерес. Ее умение в любых обстоятельствах держаться достойно, ее осанка, голос, наряды, украшения… Пожалуй, это и называется – аристократизм. А за ним обычно шлейфом тянутся царственные и безапелляционные «можно» и «нельзя»…

      Проживая на своей части дома и редко появляясь на завтраках, обедах и ужинах, бабушка всегда была в курсе семейных дел. И я не сомневалась, что в голове у нее живут планы. Объемные, подробные, многоходовые, стратегические и… строго хранимые в секрете. Все взвешено, оценено и продумано до