Босиком по краю моря. Наталия Миронина

Суржиков не успел, потому что рядом с Женей выросла длинная фигура.

      – Ты еще не уехала? – спросила фигура у Жени так, словно Суржикова рядом и вовсе не было.

      – Как видишь, Андрюша, – рассмеялась Женя и добавила, обращаясь к Вадиму Леонидовичу: – знакомьтесь, Андрей Корольков, мой друг.

      – Очень приятно. Вадим Леонидович. Но мы, кажется, встречались? – наклонил голову Суржиков.

      Корольков молча посмотрел на него, Пчелинцева чуть было не хихикнула вслух. Ситуация все больше походила на водевиль. И точно так же, как несколько минут назад спешно удалились родители, теперь засобирался Суржиков.

      – Евгения Ильинична, если будут какие-то проблемы, пожалуйста, сразу связывайтесь со мной. С нами… – Вадим Леонидович поперхнулся, – с кафедрой. Вам любой поможет!

      – Конечно, обязательно свяжусь. Если что… – заверила его Женя.

      Когда Суржиков удалился, Корольков буркнул:

      – Вот я всегда говорил, что у нас на факультете клоуны преподают!

      – Брось! Суржиков самый классный преподаватель в универе. Да и известен он не только у нас. Вон, его в Канаду приглашали читать лекции.

      – Что ж не поехал?

      – Ну, откуда я знаю, – пожала плечами Женя.

      – То-то и оно… – Корольков мрачно посмотрел на Женю. – Все-таки едешь!

      – Андрюша, я даже сердиться не могу на тебя, хотя несколько дней назад ты вел себя безобразно.

      – Сама виновата…

      – Опять? Опять ты начинаешь ругаться! – рассмеялась Пчелинцева. Она уже не боялась разрыва. Уже все они выяснили, а ее отъезд станет естественным концом их непростых отношений.

      – Ладно, вот тебе на дорогу. – Корольков протянул маленький сверток.

      – Что это?

      – Как что? Сушеные фрукты, немного цукатов и орешки. В поезде чтобы не очень скучала.

      – Спасибо, я действительно это очень люблю!

      – Я это помню. – Корольков чмокнул ее в лоб, развернулся и тут же исчез в толпе провожающих.

      «Интересно, с чего это они сюда сегодня явились? И Суржиков, и Корольков», – подумала Женя, но тут объявили, что до отхода поезда осталось пять минут, и Женя вошла в вагон.

      Женя вздохнула с облегчением, когда поезд отошел от перрона. Ее отъезд оказался каким-то беспокойным и хлопотным. Одно дело успокаивать родителей, другое – неожиданных провожающих. Ни Суржикова, ни Королькова она не ожидала здесь увидеть. «Ну, Суржиков понятно, у него там знакомые, боится подвести их. Наверное, хотел еще наставления какие-то дать… Но родители были… А потом и Корольков заявился. Этому-то что надо… Господи, быстрей бы уже уехать!» – думала Женя.

      А ее соседи по купе уже разместили свой багаж и разбрелись кто куда – в вагон-ресторан, в душ, просто постоять у окна в качающемся вагоне. И теперь, оставшись одна в купе, Женя поняла, что уехала из дома надолго. И это «уехала из дома» означало многое – и родителей, и дом, обычную панельную двенадцатиэтажку, и подруг, и буйного Королькова, и работу, где все с недоумением встретили ее решение. Женя только сейчас поняла,