Как держава с державой: политика межличностных отношений. Алишер Файзуллаев

их других людей, могут быть и ситуации, в которых я никогда не оказывался и не дай бог, чтобы оказался. Не буду заикаться о них, хотя такие ситуации тоже требуют осмысления.

      Вместе с тем обыденная жизнь, рутинные дела и отношения могут привести к снижению чувствительности человека к более или менее повторяющимся ситуациям. У некоторых людей вся жизнь превращается в нудную цепь однообразных ситуаций. Что может помочь по-новому взглянуть на мир, открывать в нем новые грани, цвета?

      Например, путешествие, смена обстановки. Дело в том, что путешествие – это познание мира, возможность увидеть все свежим взглядом, который в обычной обстановке у человека нередко притупляется. В нестандартных условиях обостряются и политические инстинкты личности – иначе можно попасть впросак, остаться на обочине. Порой путешествие не обходится без приключений. Дома все как-то налажено, а в ходе поездок человек меньше может контролировать свое окружение – вот и ждут его «сюрпризы».

      Я включил в эту книгу рассказы о различных бытовых ситуациях, в которые попадал в ходе своих путешествий. Они правдивы в той мере, в какой могут быть правдивы истории, воспроизводимые через много лет по памяти. Но главное, ситуации, в которые мы попадаем, никогда не поздно переосмысливать. Эта способность позволяет нам бесконечно расширять наше смысловое поле и отношения с окружающим миром.

      Судьба человека складывается из многих ситуаций, частью которых он оказывается. Даже самая счастливая жизнь, как правило, не является исполнением всех надежд. Но человек способен жить в ладу с важнейшими событиями своей жизни. Этого можно достичь не путем пассивного приспособления к судьбе, но посредством ее активного осмысления.

      По словам Уинстона Черчилля, политика – почти такая же страшная вещь, как война, однако в политике, в отличие от войны, человек может быть убит много раз. Но, значит, в политической действительности люди могут возрождать себя. И относится это не только к «большой» политике, но и к повседневной, бытовой, проявляемой главным образом в человеческих взаимоотношениях. Осмысление и переосмысление жизненных ситуаций – это одна из форм построения, развития и корректировки социальных и политических отношений человека.

      Рассмотрение феномена политики в контексте индивидуального бытия и межличностных отношений открывает новые возможности для судьботворчества. Ведь каждый человек, как правило, тянет за собой массу житейского багажа, и «переупаковав» его часть, он может и значительно облегчить свою ношу, и гораздо лучшим способом использовать ее.

      Рассказ о благотворительности

      В начале девяностых годов прошлого века я недели две прожил в доме одной своей знакомой в Нью-Йорке. Она была благочестивой и довольно состоятельной женщиной предпенсионного возраста и работала в крупной компании управленческим консультантом. Она рассказала, что каждое воскресенье вместе со своими приятелями занимается благотворительностью и пригласила меня присоединиться к ним. Я с удовольствием согласился.

      Встав рано и выпив, как было принято в этом доме, вместо завтрака по стакану апельсинового сока, мы выехали из дома в семь. Приехали в какое-то здание в пригороде Нью-Йорка. Около восьми утра нас, добровольцев, собралось человек двенадцать. Судя по внешности и манерам, это были люди с достатком. Добровольная помощь нуждающимся считается благородным делом и довольно широко распространена среди американцев со средним и более высоким доходом.

      Нашей задачей было накормить бездомных, безработных и всех нуждающихся бесплатным воскресным обедом. Начали с уборки помещения, похожего на спортивный зал. Затем привезли столы и стулья, кухонные и столовые принадлежности, еду. Мы работали усердно, без перерыва, без лишних разговоров. Всех сближало ощущение высокой миссии. Единственной моей проблемой было то, что я проголодался.

      Часам к двенадцати приготовления завершились. У здания стали выстраиваться в очередь те, кому предназначалась еда. Многие из них были одеты в лохмотья и выглядели, мягко говоря, неважно. Судя по всему, эти люди приходили сюда каждое воскресенье.

      Наконец в двенадцать тридцать мы запустили первую партию в помещение. Наши клиенты садились за столы, а мы приносили им на подносах еду, напитки и десерт. Качество еды, похоже, было приличное, по крайней мере я, испытывая все возрастающее чувство голода, не отказался бы попробовать то, что раздавал. Но увы, нам было не до этого: люди шли и шли, и их еле успевали обслуживать.

      Было ровно два часа, когда я все-таки решил обратиться к одному парню – китайцу или корейцу американского происхождения, с которым уже успел переброситься парой слов:

      – Давай мы тоже пообедаем, а то я сильно проголодался!

      До сих пор помню тот жесткий и уничижительный взгляд, которым я был удостоен за свои слова.

      – Мы сюда пришли не для того, чтобы есть, а для того, чтобы накормить нуждающихся! – услышал я. Мой собеседник вдруг напомнил мне красного комиссара времен великого голода. Эх, если бы он знал, что я тогда нуждался в обеде не меньше тех, кого мы кормили!

      Что поделаешь, благотворительность – так благотворительность.