Русская фантастика 2015. Владимир Аренев

когда вчера вернулась, Душка?

      На кухне играет музыка, одна из моих любимых песен, до меня долетает запах моих фирменных кексов с курагой и яблоками, и я едва успеваю удивиться, как тут же мой голос отвечает:

      – Я вчера вернулась сегодня. Около шести.

      – Даже так? – переспрашивает Катя с явным одобрением.

      – Ну да. Вчера на работе был корпоратив, отмечали нового сотрудника, потом мы с виновником торжества посидели в баре, потом я его принимала в невропатологи до утра. С испытаниями!

      – Аллилуйя! – радуется Катя.

      Я открываю дверь. За столом у окна в раскладном полосатом шезлонге сижу я: в моем любимом махровом халате со звездами, изрядно помятая и растрепанная. Напротив меня Катя в сиреневом сари: в театре собираются ставить какую-то индийскую драму, и она вживается в образ.

      Увидев мое «второе пришествие», Катя издает странный горловой звук, как будто дует в кувшин. Вторая «я» хихикает.

      Я поспешно говорю:

      – Лика, мерзавка, зачем людей пугаешь? Почему не предупредила, что приедешь? Катя, это моя сестра, и она немного чокнутая, ты извини.

      Катя с шумом выпускает воздух и произносит ломающимся голосом:

      – Сама ты чокнутая! Почему ничего не рассказывала?

      – К слову не пришлось.

      – У тебя сестра-близнец, а тебе это к слову не пришлось!

      – Анечка меня немного стыдится, – лукаво улыбается Лика. – И стыдится того, что стыдится.

      – Почему стыжусь? Горжусь. Только тайно, – и к Кате: – Лика у нас художница и талантливая. И печь умеет так же хорошо, как я. Так что давайте завтракать.

2

      Хорошо, что Катя умеет ко всему относиться несерьезно, и вскоре она уже хохочет над тем, как мы ее разыграли, мы мирно завтракаем, и я с удовольствием отмечаю, что Лика даром время не теряла – в кексах появилась нежная прослойка заварного крема.

      – Летняя школа Гастона Ленотра, – хвастается Лика. – Когда жила в Париже, заскочила.

      – А к нам надолго?

      – Всего три дня. Картины привезла на выставку в галерее. Пойдете, Катя?

      – Обязательно. А ты, Аня?

      – Наверное.

      – А почему наверное?

      – Да так, работы много.

      Потом, уже в моей – то есть временно нашей – комнате, я спрашиваю Лику:

      – Ты действительно хочешь, чтобы я пошла?

      – Анька, ну брось ты свой пафос. Пафос, патос, климакс и катарсис! Я не умру от недооцененности, если ты не придешь. И с собой не покончу. Но я буду рада, если тебе понравится.

      – Тогда сначала покажи репродукции, чтобы я знала, что сюрпризов не будет.

      Больше никогда не поверю ей на слово! Три года назад она меня затащила смотреть свою картину: портрет женщины, сидящей спиной к зеркалу. Женщина в очках читает книгу. А ее отражение в зеркале тайком подкрашивает губы, поглядывая в маленькое зеркальце. Сходства между женщиной на портрете и мной (точнее нами) не было ни малейшего. И Анжелика уверяла, что сделала всё это ради того, чтобы нарисовать маленькое отражение этой сцены в маленьком зеркале в руках отражения; говорила о подражании «Портрету четы Арнольфини» Ван Эйка.