Чужая невеста. Ева Никольская

как на духу, что я иномирная захватчица чужого тела? Как быть-то, черт побери?!

      Голова разболелась, пальцы задрожали… нервы, однако! А бессовестный норд продолжал улыбаться, положив подбородок на скрещенные на спинке стула руки. И выглядел при этом таким довольным-предовольным. Вот только откуда мне знать, что инквизиторы, найдя очередную ведьму, не улыбались ей так же? И как только стул под этим «медведем» держался? Лучше б развалился… честно! А то ишь ты, дознаватель нашелся. Имя им скажи, платье сними… Платье? Метка?! Мама дорогая, я что же… тоже нордом стану?

      За собственными переживаниями я как-то упустила смысл последнего высказывания элементаля. Зато теперь вспомнила, осознала и даже прониклась. Посмотрела на большого рыжего, потом на маленького, сглотнула и внезапно осипшим голосом спросила:

      – Только меченые духов слышат, да?

      Мужчина кивнул.

      – И? Я теперь тоже, как вы, буду? Такой же… – слово «страшной» произносить вслух я благоразумно не стала, но меня и так поняли. Улыбка с лица Йена исчезла, глаза заледенели. А ведь я ничего особенного не сказала. Только правду, которой он так жаждал. Чего ж тогда хмурится?

      – Девочки не меняются внешне и не имеют связанного с ними элементаля, ваши метки другие, вызваны они чем-то… другим, – проговорил «медведь» все тем же ровным голосом, который теперь мне почему-то казался слишком… холодным, что ли. Или я просто себя накручивала?

      – И много меченых девочек ты знаешь?

      – Ни одной, – ответил за него элементаль. – А если и знал одну, то давно и все неправда. Меня, кстати, Лаашем звать.

      – А я Ильва, – представилась ему.

      – Все верно, – покачал головой «медведь». – Ильвой для всех и оставайся, Лера, – с нажимом на мое настоящее имя произнес норд. И было в этом что-то такое… не знаю даже, намек на нашу общую тайну, налет почти неощутимой угрозы и какая-то странная грусть. – Целее будешь.

      – Йен, – начала я, нервно покусывая губы. – Ты…

      – Я не скажу, – словно угадав мои мысли (хотя чего там угадывать, когда все на лбу написано), сказал он.

      – Спасибо, – искренне поблагодарила его и покосилась на «солнышко».

      – Потухнуть мне на месте, если проболтаюсь, – довольно скалясь, сообщило оно.

      Я улыбнулась, кивнула и снова заговорила с нордом:

      – Ты давно догадался, что я… не совсем я?

      – Еще в Стортхэме.

      – А почему сразу не сказал?

      – Там слишком много «ушей», – просто ответил он.

      – А тут? – Я покосилась на плотно закрытую дверь.

      – А тут только мы трое: охрана ушла обедать, монахинь поблизости нет – Лааш все проверил.

      – Понятно, – сказала я, взяв с подноса чашку с остывшим напитком, который зачем-то принялась медленно взбалтывать. – То есть ты пришел сюда исключительно для того, чтобы подтвердить свои подозрения?

      – Не только.

      – Зачем еще?

      – Хотел поговорить с тобой. – Его губы тронула очередная улыбка, но на этот раз печальная. – С настоящей тобой, а не с актрисой, которая играет роль под названием «потеря