Ласточки. Рассказы о войне. Игорь Ривер

но в интеллектуальной издательской системе Ridero

      В оформлении обложки использовано фото автора.

      Простите пехоте,

      что так неразумна бывает она:

      всегда мы уходим,

      когда над землею бушует весна.

      И шагом неверным,

      по лестничке шаткой спасения нет…

      Лишь белые вербы,

      как белые сестры, глядят тебе вслед.

      Не верьте погоде,

      когда затяжные дожди она льет.

      Не верьте пехоте,

      когда она бравые песни поет.

      Не верьте, не верьте,

      когда по садам закричат соловьи:

      у жизни со смертью

      еще не окончены счеты свои…

Булат Окуджава

      Баранья битва

      Кирю разбудил вкусный запах жарящегося хлеба. Он даже подумал, что это ему снится и что сон слишком хорош, чтобы просыпаться. Потом запах стал еще вкуснее, он понял, что ему не мерещится и открыл глаза.

      В выбитые окна полуразрушенного фольварка, в котором обосновался их дозор, светило веселое мартовское солнце. Задача у дозора была очень простой: предупредить, если на ведущих к перекрестку дорогах появятся немцы, или кто-то из начальства. О немцах они должны были сообщить красной ракетой, а о начальстве зеленой, продублировав сигнал парой выстрелов. Ничего сложного. Двое спят, третий смотрит в бинокль. Вот только почему его не разбудили? И откуда этот запах?

      Он поднялся, надел шинель, которой укрывался и перетянул ее ремнем. Потом поднял лежавший рядом с ним ППШ и выглянул в дверной проем.

      – О! Проснулась наша Спящая красавица, – прокомментировал его появление сидевший у костра и что-то жаривший старшина. – Никак выспался?

      – Дык это… – Киря шмыгнул носом. – Сплю и чую: где-то жрут без меня. Чем это пахнет, Андреич?

      – Тебе не все равно? Иди лучше, Петра смени. Он тебя утром будить не стал. Сказал, что сам постоит.

      – Ага, ладно. Сейчас. А чем пахнет-то? Опаньки…

      Подойдя ближе, Киря наконец разглядел, что делает старшина. Тот жарил на саперной лопатке яичницу. Вот откуда шел запах.

      – Нифига себе! Где взяли?

      Старшина усмехнулся и ответил:

      – Ты ночью снес! Я мимо шел – лежит яйцо рядом с тобой.

      – Андреич, не гони!

      – Я тебе хоть раз врал? Вон и Петька подтвердит. Эй, Петруха!

      – Чего? – ответили сверху.

      – Скажи, что яйцо рядом с Кирей нашли!

      – Без базара! Рядом лежало.

      – Слышал?

      Киря удивленно хлопал глазами. Старшина раньше в подобных розыгрышах замечен не был, но яйцо, поджаривающееся на малой саперной лопатке, говорило само за себя.

      – Ты проверь по карманам, может там еще есть.

      Он действительно сунул руки в карманы шинели, но тут его взгляд упал на лежащую в углу белую курицу с отрубленной головой. Киря сразу все понял и рассмеялся.

      – Ну, Андреич! Подколол…

      – Заметил наконец? Курятник здесь «тридцатьчетверка» переехала, всех курей пехота переловила, а эта как-то уцелела. Пришла ночью к тебе и снесла яйцо. Петр ее заметил и – штыком, а ты сопел в две дырки и ничего не услышал. Петруха!

      – О-у?

      – Комм цу мир, делить будем. Киря, отвернись!

      Поджаренное яйцо было аккуратно переложено с лопатки на кусок хлеба, накрыто вторым куском и этот бутерброд двумя взмахами ножа был поделен на три примерно равные части.

      – Кому? – спросил старшина, указывая ножом на один из кусков.

      – Мне.

      – Ха! Прогадал. Кому?

      – Тебе.

      – Молодчик!

      Кусок был самым большим.

      – Ну, бери свой и топай на пост, а я этот подарок судьбы ощипывать буду.

      Спустившийся вниз Петр двумя глотками проглотил свою долю и запил водой из фляги. Спать он не стал, а вытащил из кармана гимнастерки нитку с иголкой, снял шинель и начал зашивать дырку.

      – Курица – это еще ничего, – сказал он. – Вот у нас той зимой случай был, это еще до того, как я в этот полк попал. Мы тогда наступали на Сальск…

      * * *

      Калмыцкие степи ровные, как стол. Наступать по ним – одно удовольствие, если конечно идти по дороге и если танки есть. На танк забрался, встал, как суслик – и все видно километров на десять. Немцу никак не спрятаться, хоть ты весь бинтами обмотайся. Сплошной линии фронта нет, но зато если впереди высота, то можно быть уверенным: там у них опорный пункт. Сходу сбить вряд-ли получится. Не для того фриц окапывался, чтобы дать себя с налету сковырнуть парой танков. Торопыг, пытавшихся показывать подобные фокусы, похоронили еще в сорок первом году.

      Значит надо разворачиваться, подтягивать артиллерию