Беда по вызову. Ольга Степнова

Что с машиной?

      – Тю-тю машина. Я не дурак из-за нее пулю ловить. Утречком выехал на городскую свалку и оставил там. Презент директору помойки. – Мишка уселся на хлипкий стул. – С утра же обзвонил всех клиентов, сказал, что гараж неделю работать не будет. Будто предприятию, у которого мы гараж арендуем, отрубили электричество за долги. Никто не развонялся, все ждут. Механиков отправил в отпуск, гараж закрыл. Побегаю, – Мишка пожал плечами. – Надо подумать, что делать с тобой.

      Я боролся с желанием рассказать Мишке историю с раздвоением народного избранника. Но не знал, как начать.

      – Мишка, мне нужны новые документы.

      – Кретину ясно, что тебе нужны новые документы. Для этого еще нужна куча зеленых денег.

      – Мишка, у меня есть куча. Ты попробуешь?

      Мишка внимательно смотрел, как я лезу в жилет и достаю пачку банкнот. Я отсчитал три тысячи.

      – Как думаешь, хватит?

      – Думаю, хватит.

      – Значит, попробуешь?

      – Я уже давно пробую, разве ты не заметил?

      – Спасибо, – я протянул ему еще пятисотку, – это тебе на расходы.

      – Дай мне сутки. На, – он бросил на кровать блок Голуаза. Я не знаю, где ты берешь этот чертов Житан, да еще черный. Ни в одном киоске нет.

      Я с ужасом думал, что еще сутки буду, пригибаясь, ползать в этой избушке, не имея возможности ничего предпринять.

      – Мишка, привези мне бритву. Если я сбрею с себя всю растительность, то меньше буду похож на это рисованное пугало.

      Мишка двинулся к двери, но прежде чем выйти, оглянулся:

      – Бизя, а это не ты грохнул депутата?

      – Мишка, я был связан, и передвигался по дому с дулом в боку. Я раскидал этих парней только в коридоре, когда они собрались захоронить меня в «комнате для гостей». Я не слышал выстрелов, я ничего не видел. Это подстава.

      Мишка кивнул.

      – И весь этот кикоз из-за тачки?

      – Весь этот кикоз из-за бабы.

      Мишка снова кивнул и вышел. Я опять остался один. Видно, все же судьба решила попытать меня заточением, несмотря на то, что я предпринял все невозможное, чтобы избежать этого. Я постарался заснуть.

      Во сне мне приснился Сазон. Он был пьяненький и пытался что-то спрятать под кроватью. Я с ужасом увидел, что из-под кровати торчат чьи-то ноги и дед пытается запихнуть их поглубже.

      – Один хорошо, а два-то лу-учше! – приговаривал Сазон. Потом мне приснилась она. Она жарила яйца на нашей кухне босиком, с золотой цепочкой на щиколотке. Я подошел сзади и обнял ее. Она повернулась, и я в ужасе отшатнулся. На меня смотрела чернявая, размалеванная Мария Твен. Проснулся я поздно, совершенно измученный, как будто кирпичи таскал. И сразу включил телевизор. И поплелся на кухню заваривать чай. Зашел в уборную, которая совмещалась с домом, обнаружил там старое, мутное зеркало и долго рассматривал в него чужую серую физиономию.

      От чифира полегчало. Я высадил три сигареты подряд и добрался до ящика.

      – Наш город продолжают будоражить криминальные страсти, – сказала Мария Твен. – Сегодня ночью произошл�