Драконов бастард. Илья Крымов

и в «Житиях святых». С каждым шагом он все яснее ощущал душную тяжесть, давящую на плечи, затмевающую ясность мыслей и сжимающую грудь стальными пальцами. Святость, которой был окутан Храмовый остров, заставляла магов держаться подальше от этого места.

      Тобиус ступил на святую землю, в обитель веры, и направился по узким улочкам, принадлежащим Церкви, к величественной громаде соборного храма Ордерзее, подбоченившегося контрфорсами и ощетинившегося острыми пиками башен. В полумраке, совсем один, он пересек площадь под строгими взорами ангелов, украшавших фасад, и постучал в огромные двери Тамплор-касидралле-да-Ордерзее. В створке открылось маленькое окошко.

      – Кто пришел к дому Господа-Кузнеца в неурочный час? Кому не спится в ночи?

      – Я Тобиус Моль, магистр…

      – Не знаем таких! – резко оборвал его привратник и закрыл окошко.

      Пришлось стучать второй раз.

      – Кто пришел к дому Господа-Кузнеца в неурочный час? Кому не спится в ночи?

      – Грешник Тобиус пришел покаяться.

      Окошко закрылось, а створка, наоборот, приоткрылась.

      – Входи, – сказал голос, – для кающихся двери храма открыты всегда.

      Тобиус вошел под величественный свод, и на плечи его уже всем весом рухнула невидимая гора. Концентрация святой силы в стенах собора могла бы и архимага превратить в бессильного смертного.

      – Ступай к алтарю, – посоветовал привратник из густого полумрака у дверей.

      Пройдя мимо рядов длинных скамей и чуточку привыкнув к тяжести, Тобиус опустился перед алтарем на колени и прочитал короткое молитвенное четверостишие. Со стен на него взирали образы святых апостолов, мучеников и ангелов, а с самого алтаря смотрела статуя белого камня, изображавшая мужчину с длинными вьющимися волосами, бородой и усами. Он был почти наг, его стопы, голени и бедра охватывали лепестки запечатленного в камне огня, а могучей рукой он воздел огромный золотой молот, украшенный самоцветами. Молотодержец, сын Господа-Кузнеца, проповедовавший в землях Сайнайского царства и принявший смерть на костре во спасение душ человеческих.

      – С чем пришел ты в храм, сын мой? – услышал волшебник мягкий голос у себя за спиной.

      – Я грешен, отец.

      – Как и все мы. Но какой грех ложится черной сажей на твою душу сейчас?

      – Убийство человека.

      – Вот как… – Голос незримого клирика не потерял мягкости, но в нем проскользнула горечь. – Поведай мне.

      – Я помогал добрым братьям выследить злокозненного малефикарума, убивавшего людей и творившего над ними ужасное. Мы нашли его логово, а потом едва не упустили. Я догнал его, навязал бой, он призвал себе в помощь силы из самого Пекла. Тогда я убил его.

      Тобиус не оборачивался, а священник ничего не говорил.

      – И ты скорбишь по нем? – спросил он наконец.

      – Нет, отец, я думаю, что ему давно пора было встретиться со своими мерзкими покровителями, и мне нисколько не жаль его жизни.

      – Но?

      – Но