Золотые земли. Сокол и Ворон. Ульяна Черкасова

не зря все в округе считали Дару ведьмой? Ведь одно дело кровь, а другое душа. Её душа была тёмная, глубокая, что вода под мельничным колесом. Не зря её любили духи и бесы.

      Покупателей на ярмарке осталось немного, всех разогнал полуденный зной. Веся помогла Даре донести мешок в хлебный ряд и отправилась искать иглы и нити для шитья, которые наказала купить Ждана.

      Дара выставила перед собой мешки, один развязала, чтобы показать товар. Зазывать покупателей было лень. Солнце палило яростно, даже влажные после купания косы почти высохли.

      – Свежий хлеб! – доносилось со всех сторон.

      – Рожь! Дешевле не найдёшь! Рожь!

      Скоро ярмарка стала Даре не в радость. Было жарко и душно, люди кричали, ругались, спорили, и от их криков разболелась голова. Время от времени Дара тоже пыталась зазывать покупателей, но делала это неохотно и тихо.

      В хлебный ряд зашла лоточница с лентами. Она заметила, как Дара вытягивала шею, пытаясь разглядеть её товар, и подошла ближе.

      – Шёлк из самой Империи, – похвасталась торговка. – Нигде, кроме Айоса, не делают такой.

      В глаза сразу бросилась зелёная лента для волос, и Дара от обиды скривила рот. Товар, привезённый из Империи, стоил в три раза дороже, чем любой другой, но девушка не смогла оторвать глаз от лотка. Протянула руку, погладила шёлк, пропустила между пальцев. Лента бы подошла к её понёве, та была зелёной, как хвойный лес хмурым утром.

      – Как тебе подходит, прям к наряду, – заметила торговка.

      – Да, красивая. Но, верно, дорогая?

      – Так красота для молодой девки дороже.

      – Давай я подарю тебе эту ленту, душа моя, – вдруг прошептал мужской голос у самого уха.

      Дара обернулась и чуть не отскочила в сторону.

      Перед ней стоял высокий юноша. Светлые волосы свисали на лоб, в ухе болталась – вот диво – изумрудная серьга, а красивые, слишком пухлые для мужчины губы изогнулись в улыбке. Он был одет как никто другой на ярмарке: в кожаные сапоги и яркий зелёный плащ. Дара смутилась и едва смогла ответить:

      – Не нужно.

      – Отчего нет? Мне не жалко для тебя, – его голос был приятный, нежный и шептал по-особому мягко. Никто так не говорил у них в деревне.

      – Мне не нужны подарки от незнакомцев, – Дара невольно попятилась. Он стоял слишком близко.

      – Так мы познакомимся, – прошептал юноша ещё нежнее. – Я Милош. А тебя как звать, душа моя?

      Дара скривила губы. Она наконец распознала этот говор: так по-змеиному шептали всегда рдзенцы. И вышивка на его одежде тоже была нездешней, чужой.

      Торговка чуть не перевернула лоток, подслушивая их разговор.

      – Как родители нарекли, так и звать, да не твоего это ума дело, – Дара бросила небрежно ленту и попятилась от торговки и рдзенца.

      Ещё не хватало, чтобы местные увидели её рядом с ним! Ратиславцы не забыли обиду, нанесённую соседями. Помнили они и все войны, и коварное убийство князя с княгиней. Может, в лицо рдзенцам не плевали при встрече, но ненависть к ним не утихла.

      Дара вернулась к своим мешкам, села на один из них, другой выдвинула перед собой, чтобы никто не подошёл близко.

      Но