Мона. Дан Сельберг

Подключаясь к chiasma optikum – перекресту зрительных нервов, расположенному прямо за сетчаткой, мы можем посылать трехмерные изображения непосредственно в мозг. Применение системы мы видим в том, что с помощью ее мы сможем дать инвалидам, в том числе, вероятно, слепым, возможность взаимодействовать с окружающим миром. Мы потратили много тысяч часов, чтобы усовершенствовать программу управления для расшифровки сигналов мозга. Первая полноценная программа, «Майнд серф», позволяет нам вести поиск в трехмерном Интернете. В Сети, которая существует лишь в сознании, но при этом красочнее и реальнее, чем что-либо другое. У нас появится возможность управлять Интернетом силой мысли, и для этого не потребуется особой подготовки. Цель – научиться работать с «Майнд серф» только при помощи интуиции. Кто-нибудь хочет попробовать?

      Эрик увидел сотню поднятых рук, улыбнулся и отложил беспроводной пульт в сторону.

      – То, что я вам сегодня показал, – не фантастика из будущего. Это происходит здесь и сейчас в стенах лучшего университета в мире – Королевского технологического института. Спасибо за внимание.

      Публика взорвалась аплодисментами, и среди гула раздались крики «ура». Эрик поклонился, взял бокал с колой и спустился с кафедры. Вернувшись в конференц-зал, он увидел, что его распечатки аккуратно сложены на столе около портфеля. Спасибо «веснушкам». Профессор собрал вещи и вышел в коридор. На мобильном высветилось три пропущенных вызова. Два – от Ханны, один – от Йенса Вальберга. Эрик начал с простого. Воздух на улице был неподвижен. На светло-голубом небе светило солнце. Он наискосок пересек маленькую галерею в сторону улицы Линдстетс-вэг и начал искать в кармане ключ от автомобиля. Йенс ответил на второй звонок.

      – А, ты жив!

      Эрик открыл свой «Вольво XC60» и заметил штрафную квитанцию на стекле.

      – А почему бы и нет? Или ты знаешь что-то, чего не знаю я?

      От фыркающего смеха Йенса в маленьком динамике раздался треск.

      – Ну, одна птица, правильнее сказать, один орел, один прекрасный орлан шепнул мне на ухо.

      Эрик застонал и выехал на Дроттнинг-Кристинас-вэг.

      – Ты разговаривал с Ханной.

      Йенс откашлялся.

      – Я разговаривал с Ханной. Боже мой, Эрик. После этого диалога я подумал, не спуститься ли мне к шефу редакции и не попросить ли переделать вечерний заголовок: «Профессор Технологического института живет под угрозой расправы».

      Эрик покачал головой и сморщился от боли из-за царапин на спине. Движение на Вальхаллавэген было плотным.

      – Что она сказала?

      – Не думай, что я делюсь с ней всей ерундой, которую ты болтаешь. Я хочу, чтобы вы оба мне доверяли. Но она была расстроена. Говорит, что ты пытаешься заставить ее забеременеть. И все только ради того, чтобы сделать ее заложницей брака, который уже давно должен был оказаться в унитазе.

      – Она сказала «в унитазе»?

      – Нет. Но ты же понимаешь. Чем ты вообще занимаешься?

      Эрик