Город. Стелла Геммел

солдат. Даже шутили, как уязвимы синекожие, как быстро они погибают.

      – Индаро с мечом кого угодно одолеет! – заявила верная Дун.

      – Не видала ты его, – буркнул светловолосый Гаррет.

      Дун за это и его наградила злым взглядом.

      – Ты как вообще, Рыжик? – Броглан повернул голову и пристально всмотрелся в лицо Индаро.

      Она лишь коротко кивнула. Индаро терпеть не могла, когда ее называли Рыжиком, и позволяла такую фамильярность лишь Броглану. Он был способен хоть кого вывести из себя, но там, где он появлялся, неизменно делалось веселее. Сегодня, увы, под светлыми глазами залегли темные круги, от него так и веяло поражением. Индаро сунула в рот кусочек хлеба и стала жевать. От рыбы в миске шел неприятный запах.

      – Старика Медвежьелапа видела? – спросил Броглан. – Он своим здоровенным мечом по двое сразу валил. Вжик – и две глотки пополам!

      Броглан чиркнул себя по шее ребром ладони и засмеялся. Резко и совсем не весело.

      – Видела, – отозвалась Индаро.

      У Медвежьелапа в самом деле был палаш на добрых полфута длиннее обычного. Он любовно правил его каждый вечер, доводя до безукоризненной остроты. В отряде шутили, что этот меч сразил больше друзей, чем врагов.

      – Он хоть вернулся? – спросила Дун.

      – А то! – Броглан фыркнул. – Думаю, за его голову уже награда назначена.

      – Он один войска стоит, – сказала Индаро. Она сама видела, как старого воина свалили в рукопашной, но он вновь поднялся, вращая своим страшным мечом, да так, что друзья и враги разом бросились кто куда. – Он там ранен небось…

      Броглан передернул плечами. У них не было принято слишком переживать о собственных ранах. Они и к увечьям товарищей относились спокойно. И даже в самые черные дни, после жутких кровопролитий, никогда не говорили о павших – только о тех, кто остался в живых. Сегодня рядом с Индаро пали двое, с кем она несколько месяцев билась плечом к плечу. И еще с полдесятка были тяжело ранены. Но разговор велся о старике Медвежьелапе и его новых свершениях.

      – Говорят, через пару дней новобранцы прибудут, – подал голос Гаррет, неизменно подхватывавший все слухи.

      Вокруг стола прокатился стон. Когда новичков, еще «тепленьких» после учебного лагеря, ставили в первые ряды, тут-то и наступало самое опасное время. Перепуганные юнцы либо впадали от ужаса в прострацию и делались бесполезны, либо, наоборот, с таким дурным азартом бросались вперед, что всем остальным приходилось очень несладко.

      – Все мы когда-то новобранцами были, – с благочестивым видом заметил Гаррет.

      Броглан хмыкнул.

      – Я не был! – буркнул он, сосредоточенно жуя. – Я так и родился ветераном!

      Остальные закивали. Индаро молча смотрела на свой ужин. Им всем было трудно припомнить время, не занятое сражениями. Тем не менее после Оставления Араза в жизни Индаро было целых пять мирных лет. Сперва ее отправили домой долечиваться после тяжелого ранения. Потом отец употребил свое влияние, чтобы