Кремлевский синдром. Андрей Анисимов

тебя за живот укусил?

      – Обезьянка одна. Так, из мира животных…

      Алла усмехнулась:

      – Зверюшек трюхаешь?

      – Не твое дело.

      – Не хочешь, не говори. – И она опустила ноги на пол.

      – Ты куда?

      – Кажется, я уже отработала.

      – Нет. Ты мне понравилась. Останешься у меня.

      – Надолго?

      – Когда надоешь, выгоню. Штука в день. Годится?

      – Хорошо, козлик. Но если еще раз назовешь меня блядью, заплатишь две.

      – Много.

      – А сколько, по-твоему, стоит хамство?

      – Оно ничего не стоит. Но тыщонку рублей, так и быть, набавлю.

      – Ты еще и жмот?

      – Да, я не люблю выбрасывать деньги. Они мне тяжело достаются.

      – По тебе видно – кожа да кости. Не хочешь платить штуку, верни себе хохлушку. На Украине и тысяча рублей бабки.

      – Дурра, когда я стану президентом, вспомнишь, кто тебя трюхал, и загордишься.

      – Ты – президентом?

      – А что тебя удивляет? Всякая мебель продается, и президентское кресло тоже.

      – Хочешь превратить нашу страну в большой бардак?

      – А еще говоришь, не совсем дурра? Это сейчас бардак, – Яша выпил залпом и забросил в рот масленку: – Не согласна?

      – Ты о чем? – она думала о его предложении остаться и не слишком внимательно следила за ходом беседы.

      – О бардаке. Коньки спиваются. Работать даже за деньги никого не заставишь. Только в Москве еще кое-кто шевелится, а за Кольцевой мрак.

      – Не знаю. Мне кажется, многие работают.

      – Коньки говорят – «когда кажется, креститься надо».

      – А Коньки – это кто?

      – Коньки – это русские.

      – Значит, я Конька?

      – И ты тоже. Но ты работать умеешь.

      – Спасибо. Как ты хочешь заставить работать остальных?

      – Не нужно изобретать велосипед. Есть американская модель, надо ее перенести в Россию. Американцы помогут.

      – И статую Свободы в Кремле поставишь?

      – Возможно. В стране рабов статуя Свободы всегда к месту.

      – Твои американцы тоже рабы? Что-то новенькое.

      – Да, рабы. Они изобрели великую систему. Ни лагерей, ни репрессий, а все пашут. Народ живет в кредит. Дай мужику дом, машину, в придачу мечту стать миллионером – и он твой раб. Не захочет работать – все у него отнимешь, и еще посадишь в тюрьму. Будет пахать до старости как миленький. А кредит еще и на детей перейдет. Они не успели родиться, а уже рабы. Что ты пьешь? – Яша взял из ее рук бокал и сделал глоток: – Дрань.

      – А мне нравится.

      – Нравится, травись.

      – Ты добрый, – она допила свой бокал и задумалась.

      – Чего затихла?

      – Перевариваю. Не будут русские брать американскую модель. У нас американцев не любят.

      – Грузины тоже не любили, а теперь правительство этого гордого народа получает зарплату у штабников. И не из рук Конгресса, а из кассы