Два мента и два лимона. Максим Шахов

одно стихотворение Рубцова. И прочитал его. Уже после первой строки Ирина задрожала как осиновый лист, потом на глаза ей навернулись слезы, а в конце она просто вцепилась в мою руку и сказала, что хочет меня немедленно. И мы сразу поехали к ней… А позже она мне призналась, что готова была отдаться мне прямо в туалете, настолько сильно на нее подействовали эти стихи…

      – В туалете? – переспросил Локтев.

      – Ну да, – кивнул Веня. – В смысле, в туалете кафе. Но дело не в этом.

      – А в чем?

      – В том, что информационно-волновое воздействие этого стихотворения оказало на Ирину Андреевну такой эффект. И превратило надменную неприступную женщину в пылающий костер страстей. Понимаешь?

      – Понимаю… – почесал затылок Локтев. – А что за стихотворение, ты говоришь?

      – Вот это, – сказал Веня через несколько секунд, протягивая Сергею открытый томик.

      – Так, – проговорил тот. – «Вредная, неверная, наверно. Нервная, наверно… Ну и что ж? Мне не жаль, но жаль неимоверно, что меня, наверно, и не ждешь…» Что это за лабуда? – поднял голову Локтев. – Ты хочешь сказать, что из-за этой белиберды Ирка чуть не изнасиловала тебя в туалете?

      – Горбатого могила исправит, – вздохнул Веня. – Давай книгу, Серый. Тебе этого не понять…

      – Да нет, почему же, – поспешно спрятал руку за спину Локтев. – Я постараюсь, может, чего-то и получится…

      Глава 7

      Когда «луноход» РОВД подкатил к воротам станции техобслуживания, за ними возник Ашот Казарян. Гостеприимным жестом он пригласил водителя въехать.

      Во дворе «уазик» вильнул влево и остановился. Ашот придержал пассажирскую дверцу и кивнул:

      – Все готово, Вадим Иванович! Прошу, пожалуйста!

      «Рено» стоял у бокса, сияя отполированными боками. Казарян-младший напоследок протирал тряпкой лобовое стекло. Кивнув Петрову, он сказал:

      – Как новая «копейка», товарищ капитан! Зверь машина!

      Старший Казарян, Ашот, тем временем протянул капитану комплект ключей и кивнул брату, чтобы тот открыл дверцу. Петров с удовольствием опустился на удобное сиденье, сунул ключ в замок зажигания и повернул его.

      Движок завелся с пол-оборота. Петров слегка выжал педаль акселератора и убедился, что работает машина как часы. Опустив руки на руль, капитан блаженно вздохнул и повернулся к Ашоту.

      – Сколько я тебе должен?

      Армянин от удивления даже руки к груди прижал:

      – О чем говоришь, Вадим Иванович? Это мы тебе должны!

      – Я серьезно, – потянулся за бумажником Петров.

      Казарян-старший вздохнул:

      – Обидеть хочешь?

      – Да не хочу я тебя обидеть, Ашот! Сколько?

      – Тры рубля.

      – Сколько-сколько?

      – Тры рубля, – упрямо повторил армянин.

      – Тьфу ты! – в сердцах проговорил Петров. – Ладно, как-нибудь сочтемся…

      Захлопнув дверцу, капитан тронул машину с места. Казарян-старший расцвел улыбкой и помахал рукой:

      – Счастливого пути, Вадим Иванович! Если что, всегда рады тебя видеть, дорогой! Заезжай