Утверждение правды. Надежда Попова

у тебя вещь, принадлежащая этому человеку?

      – Лучше: есть его изображение.

      – Дай, – потребовала она, и Ленца, подступив ближе, аккуратно выложил на открытую высохшую ладонь германский талер.

      Мгновение старуха пребывала в неподвижности, а потом содрогнулась и отпрянула, словно кошка, внезапно и нечаянно наступившая лапой в кипяток, так же истошно зашипев и скорчившись.

      – Убери! – вырвалось из сморщенных губ, и монета отлетела куда-то в темноту у стены.

      «Bonus сверх платы», – невзначай пронеслось в мыслях; ведь не станешь же, уходя, ползать по полу в поисках серебряного кругляша – увесистого, надо заметить, хотя в сравнении с сотней золотых дукатов, конечно, мелочь…

      – Есть другое, – торопливо сказал Ленца, на всякий случай отступив на полшага назад. – На золоте.

      – Ф-фух! – встряхнувшись, точно ее облепили сотни кусачих муравьев, выдохнула старуха и рывком вытянула руку вперед.

      На имперскую марку реакция была куда спокойней; выбитые в металле очертания она почти не рассматривала – повернув монету одной стороной, другой, накрыла ее второй ладонью и ненадолго застыла, глядя мимо посетителя.

      – Я знаю, что вещь в его доме, – продолжил Ленца, выждав полминуты тишины. – Но я хочу знать с точностью, куда именно, в какую комнату в этом доме он ее отнес.

      – Как выглядит твоя вещь? – по-прежнему смотря в сторону, уточнила старуха; он пожал плечами:

      – Как кусок пергамента. Очень старый.

      – Хорошо, – повернув наконец взгляд в его сторону, кивнула та и – надо же! – подала монету обратно. – Я займусь.

      Ленца попятился, пряча марку, ничего больше не говоря, благодаря все высшие и низшие силы за то, что вложили в мозги напарника довольно разума, дабы сохранять до сих пор молчание. Сам он не был тому свидетелем, однако говорили, что излишней болтливости эта старая карга не жалует.

      Старуха наконец поднялась на ноги, потянувшись, и показалось, что каждый сустав в этом похожем на корягу теле скрипнул и захрустел. Не обращая более на посетителей внимания, она медлительно и как-то боком, словно прибрежный краб, проковыляла к дальней стене, где еще в прошлый раз он разглядел в полумгле изваяние – не то каменное, не то деревянное, не то из какого-то металла, потемневшего от времени. Увидеть его в деталях не вышло ни тогда, ни теперь; однако кое-какие мелочи таки удалось рассмотреть, из чего, сообразно своим познаниям, Ленца вывел, что, скорее всего, старуха держит в качестве приалтарной статуи изображение Горгоны. О том, какими именно методами поддерживается с нею связь и как обретается сила, он предпочитал не думать, хотя рассказы о пропавших без вести в этих краях назойливо лезли в голову.

      По шипению и внезапно взвившемуся к потолку дыму он понял, что у подножья изваяния стоит жаровня, наполненная углями, на которую старуха сейчас бросила горсть каких-то благовоний и трав. Ленца осторожно потянул носом, поморщившись. Ладан. Куда ни шло. Каннабис, полынь… что-то еще, незнакомое; в тесных