Закон о чистоте крови. Слуги богини. Александра Черчень

и, обратившись ко мне, начал: – Три золотых, пр-р-редставляешь?! Всего три! Меня продали за такие копейки!

      – Ты был очень красивый и даже милый, – подала голос Гаррини и, когда попугай горделиво приосанился, завершила: – Пока и правда напоминал чучело. Молчал и не двигался.

      – Я никогда не был чучелом! Я был под заклятием стазиса, и пер-р-рвое, что вы сделали, когда сняли его, это наложили снова и запр-р-рятали меня в сейф! Извер-р-рги!

      – А варианты? – вздернула светлую бровь мама. – Тебе или на месте шею сворачивать нужно было, или ждать удобного момента, чтобы использовать. Он настал. Притом, оцени, неблагодарное пернатое, это служба, а не рабство! Выполнишь задание – и все.

      – Ладно, – мотнул хохолком красавчик с отвратительным характером и перелетел на спинку одного из кресел, вцепляясь в обивку острыми когтями. Тр-р-ресь.

      – Ясманский шелк! – простонала полуобморочная мама.

      – Кеша хороший! – на всякий случай напомнил попугай, глядя в кровожадные глаза моих родителей. – Кеша полезный!

      Решив, что пора вмешаться, я выразительно прокашлялась и сказала:

      – Может, все же изложите ваш план? И что это за хам пернатый?!

      – Дур-р-рочкам слова не давали! – тут же заявил летающий гад, оглядывая меня полным спеси и высокомерия взором.

      – Сейчас у некоторых попугаев слов не окажется, – честно предупредила я. – И это будет каким-то образом связано с общим кислородным голоданием организма!

      – С «пр-р-ридушить» у вас, похоже, наследственное!

      – Это наследственное у всех, кто с тобой сталкивается! – злобно прищурившись, отозвалась я.

      – Птица говорун отличается умом и сообразительностью, – вскинул черно-красную голову этот подлец и довольно посмотрел на меня.

      – Пока только болтливостью и отсутствием инстинкта самосохранения!

      – Как ты к себе критична…

      – В твоей маленькой головенке ничего, кроме пакостности, наверное, просто не помещается? – с сочувствием спросила я.

      – Детка, размер имеет значение в других местах и у других особей, – заржал попугай. – А текущий размер моего мозга никак не связан с интеллектом, дур-р-рочка.

      – Хватит называть меня дурой!

      – А что такого? – хмыкнул попугай. – Молоденькая, хор-р-рошенькая, а стало быть, дур-р-рочка.

      – Хватит ломать комедию, – прервал этот цирк усталый голос отца. – Лали, присядь, рассказ будет долгим.

      – Так как плавно перетечет в инструкции, – снова подало голос невыносимое создание, но мы его проигнорировали.

      Мама полулежала на тахте, удобно устроив на ней кольца хвоста, отец сел на свое место, и мне ничего не оставалось кроме того самого кресла, обтянутого ясманским шелком, на спинке которого обретался Кеша.

      – Пр-р-рисаживайся, – радушно предложил птиц, щуря глазки.

      – Спасибо, – серьезно ответила я и осторожно села, внутренне ощущая себя весьма неуютно. Мало ли что этому идиоту в голову взбредет?

      – Излагайте! – великодушно разрешил попугай, и я