Артефакт. Сергей Тишуков

о-то над ухом, усаживаясь рядом со мной на сидение.

      Отчётливо скрипнула кожа новенькой куртки, под ребро легонько ткнулся локоть. Пока дружески, но с намёком, что подсевший предпочитает максимальное послушание. В нос мощно пахнуло дезодорантом. Одним из тех, которыми любят усугублять качки в модных фитнес центрах, где, в перерывах между подходами к силовым снарядам, можно клеить кавайных девчушек с мордашками анимешных героинь. Тех, кто упражняет попки до сходства с орехом, а пузики до рельефной впадинки чуть выше пупка.

      Я сделал вид, что безмятежно тону в облаках морфея и поёрзал по спинке сидения, ища более удобное положение. Но правый глаз, который в данный момент, по-моему мнению, не мог контролировать подсевший, всё же открыл. За окном автобуса уже стемнело и моросил нудный весенний дождик. Освещение в салоне водитель ещё не выключил, давая возможность пассажирам подготовиться ко сну, поэтому в стекле хорошо отражалась фигура внезапного соседа. Я его сразу узнал.

      Такого персонажа трудно не заметить. Едва поднявшись по ступеням в салон мой взгляд волей-неволей мазнул по его фигуре, задержавшись всего на пару секунд, чего с лихвой хватило, чтобы запомнить во всех подробностях. Мордастый, наглый, коротко стриженый. Нос формой и цветом похож на молодой баклажан. Под левым глазом свежий фингал, на бычьей шее золотая цепь, толщиной в мизинец. В мой мизинец. Его напоминал одинокую сосиску сбоку сарделек. Вылитый «бык» из какой-нибудь провинциальной братвы.

      Перемещаясь по салону на своё место, пришлось перешагнуть через его бесцеремонно выставленную в проход ногу и здесь меня кольнуло первое сомнение. Свободного кроя треники сшиты из качественного либо трикотажа, либо хлопка, а штанина заправлена в армейский ботинок с высоким берцем. Но это только на первый взгляд. Толстая, натуральная кожа отличной выделки не соответствовала военным стандартам. В довершении ко всему, под распахнувшейся тёмно-коричневой курткой выглядывала эбонитовая рукоять из плечевой кобуры. Такое оружие мне доводилось видеть, только не в этом мире.

      Как-то нетипично для обычного гопника, промышляющего разбоем на дороге.

      Пробравшись до своего ряда, я забросил сумку на багажную полку и занял место у окна. Откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза, демонстрируя усталость и безмятежность.

      Долбанная конспирация, азы которой мне месяц вколачивал отставной полковник из ССО. Перед посадкой пришлось полтора часа бесцельно бродить по залу ожидания небольшого автовокзала, прилегающей территории и парковке. Попил чая в буфете, съел неожиданно вкусный беляш. Затем набил полный карман семечек, которые оказались лучше официально продаваемых в вендинговых аппаратах, запаянных в красочную упаковку из фольги, с призывной мотивирующей рекламой. В автобус зашёл самым последним, непосредственно перед отправкой. Всё как учили.

      А заняв, наконец, своё место закрыл глаза именно от стыда за свои действия, больше похожие на броуновское движение частиц в газообразной среде. Слежки не заметил, но представил, как глупо выглядел со стороны, если за мной всё-таки наблюдали.

      Подсевшего громилу не боялся, хотя его присутствие вызывало массу вопросов, и неожиданный контакт воспринял с изрядной долей пофигизма.

      – Что нужно, любезный?

      Я открыл второй глаз и равнодушно уставился в нагло ухмыляющееся лицо попутчика.

      – Ай, красава! – восхитился псевдогопник и широко улыбнулся, демонстрируя два ряда идеально ровных зубов, большая часть которых, преимущественно передних, имела явно искусственное происхождение. Дорогие, качественные импланты, – Узнаю бесстрашного крестоносца, гордого и невозмутимого. В точности, как мне описали.

      Голос у незнакомца вовсе не был хриплым и зловещим. Нормальный вполне. Немного гулкий, учитывая объём грудной клетки. Несмотря на то, что обстановка в общих чертах начала прояснятся, мне захотелось уточнить:

      – А тебе рассказали, что я делаю с особо назойливыми почитателями моего ремесла?

      – Конечно! Великий магистр ордена самолично напутствовал меня и наставлял. Говорил, что в гневе ваша светлость извлекает из межпространственного хаоса бритву Оккама и без сожаления рассекает множественную сущность наглеца на две более простые составляющие.

      Шутка удалась. Впервые за последние два дня я улыбнулся.

      – Не скажу, что рад твоему появлению, но если магистр так решил, то спорить бесполезно. Как тебя звать?

      – Мама и бабушка Максимкой кликали. Папа считал это излишним сюсюканьем и звал Макс. Пацаны во дворе уважительно дразнили Утюгом, а коллеги Лбом. Как-то на задержании потерял бдительность, не вписался в поворот, занесло, и случайно выбил головой дверь. Дверь так себе, хлипкая, да и шлем на мне был. Вот после этого зубоскалы и навесили на меня погремуху Лоб. Но ты, доблестный идальго, можешь обращаться ко мне Санчо Панса.

      Я удивлённо хмыкнул, оценивающе оглядел габаритную фигуру оруженосца и недоверчиво спросил:

      – Ты читал Сервантеса?

      Макс-Утюг-Лоб-Санчо напряжённо поскрёб