Хроники Мидгарда. Нуб детектед. Альтс Геймер

направился к раненому Игроку. Тот, связал вдруг все воедино и опустил меч.

      – Отдаю себя в твои руки. Прошу снисхождения.

      Булочник вздохнул и отрицательно покачал головой:

      – Я не могу принять этого. Солнце не успеет зайти, а Стратор уже пустит по моему следу других своих ищеек. Смирись. – Он поднял вверх скимитар. – Ты возродишься человеком.

      В лучах солнца блеснуло синее лезвие, и голова Игрока покатилась по склону к деревьям. Толстяк повернулся к онемевшей страже.

      – Мне не нужны ваши жизни. Мне нужна старуха. Поклянитесь Юпитером, что не переступите за ворота Баркида до вечерней стражи, и можете уходить. В отличие от этих недоносков, вы всегда умираете последней смертью. Поэтому умейте ценить то, чем владеете. Я повелеваю вам оставить нас.

      Когда последний воин скрылся за темно-зеленой завесой леса, ведьма, бессильно сидевшая на земле, промолвила:

      – Ты меня нашел, Кезон. Но что ты будешь делать теперь? Я даже под пыткой не скажу тебе больше, чем знаю. А все, что я знаю, я рассказала тебе еще при первой нашей встрече.

      – Понимаю, Сивилла. Но, может быть, я что-то упустил? Попробуем вместе это отыскать. Или, клянусь Децимой, ты пожалеешь о том, что не пошла с ними. Ужасно принять такую смерть – быть закопанной в землю заживо. Но я могу припомнить несколько не менее увлекательных игр для закрытых помещений.

      Вечер уже опустил прохладное покрывало над островом. Догорал костер, а вино из фляжек догорало в собеседниках. Подняв небольшую пыльную бурю, на лесную поляну опустилось огромное тело Суллы.

      – Владыка, я проследил за ними. Вам не стоит волноваться. Они имели совет на окраине Баркида, после чего повернули в направлении севера. И совсем не стали заходить в город.

      – Ха-ха. – Сивилла рассмеялась каркающим смехом. – Гладиаторы решили сделаться пиратами. В северных лесах стало столько дезертиров, что Стратору скоро придется послать туда манипул Помпилия. Преторианцев. Жестокосердие его солдат не знает границ. Ужас ползет впереди их строя… И даже лесные звери и порожденные злыми богами твари разбегаются от их тяжелой поступи…

      – Хорошие новости, Сулла. – Кезон салютовал куском овсяной лепешки. – Ты можешь быть свободен до рассвета. Потом снова найди меня, ты мне понадобишься. Ох, Сивилла, не знаю, что и сказать. Сила моя со мной, но сам я стал как затравленный зверь, выгнанный из логова. Твое пророчество переписало мою жизнь дважды… Я бегу и боюсь остановиться. Стоит мне замереть хоть на миг, как голову начинают разрывать мучительные сомнения.

      – Вновь и вновь я твержу тебе, Кезон. Счет за несчастья, постигшие тебя, ты можешь предъявлять лишь своей гордыне. Никогда я не призывала тебя атаковать Запретный город, брать его силой. Но нет, непобедимость ослепила тебя. Мы знаем, что туда удалился Иерарх, сморенный бременем лет. Годами мимо Баркида плыли по направлению к Запретному городу паломники. На плотах, лодках, ремерах. Откуда брались эти люди и куда уходили они? Чего алкали их души и от чего бежала их плоть? Я говорила