Homeland. Игра Саула. Эндрю Каплан

электричеством, начнет притягивать пух и пыль. Вы знаете, что древние греки называли янтарь «электрон»? Само слово «электричество» происходит от янтаря. – Торговец улыбнулся. – Есть и другие простые способы проверить янтарь на подлинность: окуните его в соленую воду; подделка из пластмассы или стекла пойдет ко дну. Натрите бусины спиртом или средством для снятия лака: янтарю ничего не сделается, а подделка испачкается. Поднесите бусины к огню: янтарь издает приятное свечение и аромат сосны.

      – Не хотела бы я сжечь это ожерелье, – ответила Кэрри.

      – Нет, мисс, Аллах не позволит. Только не это ожерелье!

      Лавка напоминала пещеру Али-Бабы, тут было все: дорогие ювелирные изделия ручной работы из золота, серебра и янтаря, дамасский шелк, гравированные медные горшки и кувшины, инкрустированные перламутром столики.

      – У меня еще тринадцать таких лавок, – похвастался бизнесмен.

      Приехав на рынок, Кэрри первым делом отправилась к лавке Орхана. Она не заметила ничего необычного: несмотря на поздний час на рынке толпился народ, бродили вдоль рядов туристы; у лотка с мороженым собралась компания молодых людей. Большинство лавок еще работало, но вот что странно: торговцы не зазывали покупателей, как обычно. Да, час стоял поздний, и все равно Кэрри насторожилась.

      Сигнал тревоги в мозгу зазвучал в полную силу. Кожу начало покалывать, как перед депрессией – приступом расстройства, противоположным заскоку. Периодом тьмы, когда не можешь и пошевельнуться, сидишь часами, если не днями, словно парализованный. И единственный лучик надежды – «глок-26» в сумочке, порочный соблазнитель, который так и манит: достань меня, не мучься, спусти курок. Зачем погружаться во мрак?

      «Это не я, не мой рассудок, – твердила себе Кэрри. – Это биполярное расстройство». А порой в голове звучал голос Фрэнка, и Кэрри мысленно кричала: «Папа, это не ты!»

      Что-то случилось. На первый взгляд, ничего на рынке не вызывало подозрений: бродили по рядам разносчики воды, переулки были открыты; женщины в хиджабах, нагруженные пакетами для покупок, переходили от лотка к лотку… Так может, это все воображение Кэрри? Ей чудилось, будто два торговца украдкой зашептались, когда она подходила к лавке Орхана. У лавки с женской обувью стоял мужчина в костюме; он разговаривал с кем-то по блютус-гарнитуре.

      Вот черт.

      Вопрос в том, арестовали Орхана или еще нет? Заранее было не определить, и потому Кэрри решила подойти ближе, взглянуть: открыта его лавка или нет? – и уйти в переулок.

      – Помните меня, милая мисс? – Ей навстречу вышел усатый бизнесмен, с которым Орхан играл в нарды. Подойдя ближе, он шепнул: – Торговец коврами мертв. Зайдем ко мне.

      – Это вы играли с Орханом, – вспомнила Кэрри с таким выражением, будто у нее на пути внезапно выросла стена. Войдя в ювелирную лавку, она осмотрелась. Рефлексы замедлились. Ее мог сбить грузовик, она бы и не заметила. Оставшись наедине с торговцем, Кэрри ляпнула первое, что пришло на ум: – Знаете, Орхан ведь жульничает.

      – Как и я, – ответил усатый,