Пасха под Гудермесом. Боевые действия в Чечне и Дагестане. Виталий Носков

солдат прекратить беспорядочный огонь и работать по обнаружению огневых точек противника – благо приборы ночного видения у нас имелись.

      К утру все стихло. Прилетели вертолеты. Группировка снова грузила раненых и убитых. Артиллеристы за ночь расходовали немыслимое количество боеприпасов. Стреляли и стреляли в места вероятного нахождения противника, а снарядные ящики у них забирала пехота, потом и мы, чтобы согреться у замаскированных костерков.

      Вечером 27 декабря моей группе была поставлена задача выдвинуться на окраины Аргуна, чтобы выявить огневые точки и реальные силы противника. Уяснив задачу, боевые порядки подразделений нашей группировки, которые стояли напротив Аргуна, я, разделив группу на две части, начал движение. При звуках канонады, медленно и осторожно передвигаясь, мы вышли, словно из огненного мешка, и сразу попали в окопы парашютно-десантной роты, которая прикрывала группировку со стороны Аргуна. Иду по окопу, иду и упираюсь в труп десантника, лежащего на бруствере, рядом валяется автомат. Стягиваю тело вниз – зашевелился «труп». Хотя на живого человека солдат не был похож. Из его несвязного бормотания стало ясно, что в этой траншее он находится около четырех суток и ни разу не ел, где командир – не знает, какая у них задача – не помнит. Иду по окопам. Под обстрелом. Где-то лежит труп. Только что погиб. Снова идешь – спит человек. Начинаешь тормошить – он не в состоянии ничего соображать. В вырытой землянке мы нашли командира – молодого, заросшего щетиной лейтенанта. «Как дела?» – спросил я у него. «Никак, стреляем», – отвечает. Я прошу: «Дальше как пройти? Как мне выйти к Аргуну?» – «Никак, – говорит. – Мы мины вокруг себя разбросали». Спрашиваю: «А схемы минных полей есть?» – и понял, что спросил зря. Не было их. Из рассказа лейтенанта следовало, что в первый же день они расставили все мины и растяжки, какие имелись, между своими позициями и Аргуном. «А у духов есть мины?» – «Есть. Они тоже набросали».

      Территория между нашей Восточной группировкой и занятым боевиками Аргуном была непроходима ни в коем случае. В ее пределах невозможно было вести разведку, делать засады. Люди просто отвечали на огонь, сами наносили огневое поражение.

      Возвратиться моей группе назад – означало невыполнение задачи. И я отдал приказ на обстрел указанных лейтенантом вероятных позиций чеченцев. Через пару минут Аргун, как дракон, выдохнул в нас залпами из чеченских артиллерийских орудий, танков и стрелкового оружия. Сидя в окопе, нам было жутковато от количества разрывов, фонтанчиков от пуль противника.

      Три моих наблюдателя, заранее заняв позиции левее от нас, вычислили несколько огневых точек боевиков…

      Мы вернулись утром, оставив в окопах парашютно-десантной роты все, что было с собой из еды. Солдат с солдатом всегда поделится, а на войне и подавно. Группировка снова собирала убитых, раненых, разбитые машины. Прилетели тяжелые вертолеты, нанесли огневое поражение. Непонятно куда.

      Днем группировка начала