«Кофе по-сирийски». Бои вокруг Дамаска. Записки военного корреспондента. Сергей Бережной

привычной. В общем-то моими сборами занимался крохотный круг посвященных. Дмитриевич[6] выпросил для меня «броник» и «сферу» у УФСИНовской «спецухи», но с условием непременного возврата. Имущество казённое и требовало к себе особого пиетета. Зная изнутри эту систему, мне оставалось лишь пожалеть напрасные труды и заботы Дмитриевича. Тут за разорванную ткань или царапину кучу рапортов испишешь, а не приведи господи не царапины, а дырки, вмятины и прочие нарушения целостности? К тому же возврат никто не гарантировал – даст бог самому бы вернуться. Да и степень защиты «брони» оставляла желать лучшего – только от комариного укуса. К тому же титановые пластины имели вес, а это уже неподъёмные килограммы, поэтому от уфсиновских «броника» и «сферы» пришлось отказаться. Нужен был кевлар, причём не менее пятого класса защиты, но на обозримом горизонте он не предвиделся. Конечно, можно было бы попытаться купить его, но цена кусалась – тратить пятнадцать тысяч на ненужную в обиходе вещь не хотелось. Да и потом где гарантия, что он может вообще пригодиться? Есть голова, рука, ноги – стреляй – не хочу. По той же веской причине была отвергнута «сфера», тем более сутками таскать эту «дуру» – какая шея выдержит?

      Павел Петрович подбирал экипировку – мягкие и прочные берцы, натовскую «цифру» и желательно песочного цвета, тактические перчатки, противоосколочные очки, наколенники и налокотники. Я мягко отказывался, убеждая, что никакого участия в войне принимать не собираюсь, что еду знакомиться с достопримечательностями и вообще буду писать путевые заметки и рисовать. Он смотрел на меня как на убогого, вздыхал и уходил, чтобы вернуться с новой идеей. Условий быта я так и не узнал у Марата, к тому же он не акцентировал на них моё внимание. Условий выполнения предстоящих задач я также не знал – на все вопросы он отмахнулся, как от назойливой мухи: отстань с такими мелочами, там сам узнаешь.

      В конце концов сумку забили под завязку двумя или тремя упаковками армейских спецназовских сухпайков, аккумуляторами к портативным радиостанциям и видеокамерам, с трудом нашлось место для пачки бумаги и прочего канцелярского хлама, абсолютно не пригодившегося, но захваченного по распоряжению Марата. В уголочек засунул пару белья, нитки с иголками, бритву, щетку, пасту, футболку, трико и аптечку. Паша уговорил взять шматок копчёного сала – ну никак без него в мусульманской стране! Кстати, его потом подчистили сирийцы – ребята из охраны, но только ночью, чтобы Аллах не видел. Зато не поместились кроссовки, свитер и куртка, о чём пришлось пожалеть в первый же день, вдосталь набегавшись в тяжеленных туфлях и джинсах. Не нашлось места биноклю и компасу, перчаткам и наколенникам. Слава богу, что отказался от «броника» и «сферы».

      Накануне отъезда сходил в Смоленский Собор, молча постоял у всех образов, не зная толком ни одной молитвы, поставил свечи за здоровье близких. Какое-то внутреннее беспокойство, не отпускавшее все эти дни, ушло тихо и незаметно, и душу заполнили умиротворение и благость.

      Уже

6

Вишневский Александр Дмитриевич.