Напролом. Дик Фрэнсис

всегда приглашала меня в свою ложу – она любила поговорить о лошадях. Она хорошо знала и любила их всех. Принцесса предпочитала ездить на скачки туда, где у нее были свои ложи: в Челтенхем, в Аскот, в Сандаун и в Лингфилд. На другие скачки она ездила только в том случае, если ее приглашали друзья, у которых там были свои ложи. Ее демократизм не доходил до того, чтобы стоять в толпе на открытых трибунах и орать вместе со всеми.

      Я вышел переодетым к следующей скачке, и мне в локоть немедленно вцепилась Холли.

      – Выигрыш забрала? – осведомился я.

      – Никак не могла до тебя добраться! – сердито пожаловалась она. – Эти служители никого не пускают, и еще вся эта толпа…

      – Слушай, извини, у меня сейчас опять скачка.

      – Тогда сразу после нее!

      – Ладно.

      Моя лошадь в этой скачке, в отличие от Норт-Фейса, не представляла ничего особенного. Туповатая, со средней резвостью. Однако мы очень старались, пришли третьими, так что владельцы и тренер в общем и целом остались довольны. Мне будет на хлеб с маслом, они окупят расходы. Рутина скачек…

      Я взвесился и поспешно переоделся в уличную одежду. Когда я вышел, Холли уже поджидала меня снаружи:

      – Кит! Наконец-то!

      – Хм… – сказал я. – Видишь ли, меня ждет принцесса…

      – Нет! Кит! – отчаянно воскликнула она.

      – Ну это ведь моя работа.

      – «Женщина, не суйся в офис», да?

      Я сдался:

      – Ну ладно. Что стряслось?

      – Ты это видел? – Она достала из сумочки и сунула мне под нос страницу из газетки «Ежедневное знамя». – В раздевалке никто ничего не говорил?

      – Нет и нет, – ответил я, беря у нее газету и глядя в то место, куда она взволнованно тыкала пальцем. – Я такой дряни не читаю.

      – Господи, так ведь и мы тоже не читаем! Но ты взгляни!

      Я посмотрел на заметку, жирно отчеркнутую красным карандашом, под рубрикой «Частная жизнь». Всем было известно, что на этой странице печатаются сведения либо устаревшие, либо грязные и, во всяком случае, предназначенные для того, чтобы раздувать скандалы.

      – Вчерашняя, – сказал я, поглядев на дату.

      – Вчерашняя. Ты читай, читай!

      Я прочел заметку. В ней говорилось следующее:

      «Поговаривают, что Робертсону (Бобби) Аллардеку (32 года), тренеру скаковых лошадей, сынку финансового воротилы Мейнарда Аллардека (50 лет), пришел каюк. Бобби никогда не был любимцем папеньки (они даже не разговаривают!). А теперь Бобби, скверный мальчишка, купил больше, чем может оплатить. А папаша ему на помощь почему-то не рвется. Ждите новых сообщений на этой полосе».

      Робертсон (Бобби) Аллардек, тридцати двух лет от роду, был мужем моей сестры Холли.

      – Это оскорбление, – сказал я. – Бобби может подать в суд.

      – На какие шиши? – осведомилась Холли. – У нас денег нет. А вдруг мы проиграем?

      Я взглянул на ее встревоженное лицо.

      – Так это правда? – спросил я.

      – Нет. Да. Отчасти. Да, конечно, он приобрел больше, чем может оплатить. Все так делают. Он купил лошадей. Сейчас