Замуж за 25 дней. Алина Кускова

Усачева как-то поутихло. Такого, думала Соня, мне физически не прокормить. Хотя, конечно, их брак будет фиктивным, значит, кормить Усачева не придется…

      – А вот и наш гусь! – радостно завопил Гоша.

      Соня заметила завистливые глаза студентов, и ей опять взгрустнулось.

      – Ладно, Софья, – изрек Усачев, когда от гуся остались мелкие косточки – крупные он со смаком разгрыз, – признавайся, чего у тебя.

      – Понимаешь, – начала Соня, чувствуя, что момент истины наступил, – мне нужно за тебя замуж.

      – Вот те раз! – удивился Гоша, вытирая сальные губы. – А ты хорошо подумала?

      – Думать некогда, сроки поджимают.

      – Когда это у нас случилось? – Усачев заикал и заерзал на стуле. – В прошлый Новый год? На старый Новый год? Восьмого марта? – лихорадочно принялся перебирать он корпоративные вечеринки.

      Соня вспомнила, что на каждой из них Усачев уедался и упивался до полубессознательного состояния и не помнил, что творил. Сегодня ему можно было навешать не только возможную беременность, но и парочку готовых близнецов.

      – Где доказательства, что это был я?! Наверняка все происходило в темноте. А ночью все кошки серы… – Гоша чувствовал себя припертым к стене и пытался вырваться из тесных объятий судьбы-злодейки, которую представил в виде жирного гуся с яблоками и ног Софьи Романцевой.

      – Не суетись, Усачев. Сроки не те, о которых ты подумал. Дело в том, что мне нужно выйти замуж по работе.

      – Зачем? – все еще не верил своему счастью Усачев.

      – Я же тебе объясняю, ради карьеры, – снова повторила Соня, досадуя на Гошину несообразительность. – Меня командируют в Германию, но я должна быть замужней.

      – Вот сволочи, – в сердцах ответил на это Гоша, представив себя на месте Романцевой. – Любого готовы оженить без разбору. Пережитки капитализма. Нарушение демократии и свободы выбора.

      – Выбор я тебе предоставляю: хочешь – женись, не хочешь – не женись.

      – А что мне за это будет?

      Вот о чем Соня не подумала. Ее скоропалительное решение женить на себе Усачева никак не подразумевало оплату его соглашения. Она прикинула, какую выгоду должен будет извлечь Гоша.

      – Я тебе заплачу. Будешь получать по пять процентов от моей зарплаты.

      – Десять. – Усачеву понравилась идея стать оплачиваемым мужем.

      – Гоша, – взмолилась Соня, – я еще не знаю, сколько они мне собираются платить.

      Сошлись на семи процентах.

      Оставшийся вечер пролетел за разговорами под красную рыбу и белое вино совершенно незаметно. Пожилая пара дружелюбно кивала в такт звону бокалов, когда Гоша поднимал тост за благополучие Сонькиной жизни в Германии. Студенты тягучим разноголосием затянули песню про дальнюю сторонушку. Казалось, что даже седые дядьки, листая бумажки между тарелками с супом, заговорили по-немецки. Расплатилась за ужин Соня, она же и довезла на своей «девятке» еле держащегося на ногах Усачева до его дома.

      – Никому ни слова, – предупредила