История России XIX – начала XX вв.. Николай Цимбаев

государственные в одной державе суть два грозных льва в одной клетке, готовые терзать друг друга, а право без власти есть ничто. Самодержавие основало и воскресило Россию: с переменою Государственного Устава ее она гибла и должна погибнуть, составленная из частей столь многих и разных, из коих всякая имеет свои особенные гражданские пользы. Что, кроме единовластия неограниченного, может в сей махине производить единство действия?»

      Опираясь на свои исторические изыскания, Карамзин дал формулу: «Самодержавие есть Палладиум России: целость его необходима для ее счастья». Дворянство он считал вернейшей опорой трона и отстаивал незыблемость политических прав и привилегий дворянства. Он отвергал конституционные проекты, «какой-нибудь Устав, основанный на правилах общей пользы», и видел один верный способ избежать злоупотребления власти и появления «другого Павла». Обращаясь к Александру I, он восклицал: «Да царствует добродетельно! Да приучит подданных ко благу! Тогда родятся обычаи спасительные, правила, мысли народные, которые лучше всех бренных форм удержат будущих государей в пределах законной власти».

      Под пером Карамзина рождалась теория российского консерватизма, склонного к отрицанию не только реформ, но и важности самих государственных установлений. Главную ошибку александровских реформаторов историк видел в «излишнем уважении форм государственной деятельности», тогда как в действительности «не формы, а люди важны». Карамзинский завет правителям России звучал вполне определенно: «Искать людей!» По сути это была консервативная утопия.

      Падение Сперанского. Александр I заинтересовался общими историко-политическими рассуждениями Карамзина, но вовсе не они определили отставку Сперанского. Тот знал о недовольстве придворных, о дворянском ропоте и еще в феврале 1811 г. просился в отставку, но просьба была отклонена. Однако к началу 1812 г., когда неизбежность войны с Наполеоном стала очевидна, Александр I не мог не считаться с настроением дворянства, которое составляло костяк офицерского корпуса и которое видело в Сперанском наполеоновского ставленника. Разумеется, это было не так, но Сперанский действительно злоупотреблял доверием царя, читая дипломатическую переписку, что не входило в его служебную компетенцию. В марте 1812 г. реформатор был отправлен в ссылку, в дворянских кругах его опала была встречена восторженно.

      Падение Сперанского не означало принципиального отказа Александра I от преобразовательных планов. Без особых сожалений пожертвовав реформатором-бюрократом, император продемонстрировал не только политическую волю, но и умение лавировать, преодолевая сопротивление консервативно настроенных придворных кругов и дворянства в целом. Александр I отнюдь не был либерален, но, будучи действительно крупным государственным деятелем, он яснее, чем его окружение, видел невозможность