Король-одиночка. Анастасия Дробина

из цыган неохотно сказал ему, что Рада улетела в Алушту «с каким-то гаджо». Когда эта весть дошла до Марии, у Славки шел четвертый день запоя.

      Мария вытащила брата за сутки – к тому времени у нее уже появился приличный опыт по этой части. Ругать не стала – жалко было. Молча, стиснув зубы, занялась уборкой, стиркой, готовкой. Славка сидел в углу, виновато посматривал на нее. Потом тихо спросил:

      «Как же мне теперь?»

      «Никак! – рявкнула сестра. – Одевайся, у нас спектакль вечером!»

      В театр Мария вошла одна: Славка задержался на улице, у машины. Еще не зайдя в артистическую, она услышала Радкин голос – та со смехом рассказывала что-то. Мария с треском распахнула дверь:

      «Явилась, дрянь?!» – и, прежде чем Радка успела опомниться, схватила ее за волосы.

      Драка была короткой, но яростной: клочья Радкиных волос летали по всей гримерке, сама она пронзительно кричала, распростертая на полу, а Мария молотила ее кулаками по лицу. В коридоре уже грохотали двери, визжали цыганки, слышался рокочущий бас завтруппой. Подоспевший Славка оттащил Марию, цыгане подняли и усадили рыдающую Раду. В гримерную вошел режиссер.

      «Дядя Петя, дядя Пе-е-етя… – провыла Радка. – Меня Машка убить хоте-е-ела…»

      «Хотела бы – убила, – с ненавистью заверила Мария, натягивая на себя испанский костюм. – Умывайся, шваль, – третий звонок был».

      Радка, конечно, не вышла в этот вечер на сцену. А на следующий день Марию вызвал директор и предложил написать заявление. Она согласилась без спора. Славка пришел к ней в тот вечер – трезвый и растерянный.

      «Я тоже уйду».

      «И думать забудь! – вскинулась она. – Сиди там! Стереги свою красавицу, работай! За меня не бойся – не пропаду».

      Ничего не помогло – ни уход Марии из театра, ни прекращение всяких отношений с невесткой, ни молитвы и свечи в церкви: через год Радка ушла. Цыгане поговаривали, что Славка бил ее. Мария, слыша это, пожимала плечами: еще бы… Узнав об уходе Рады, она обрадовалась: хомут с плеч – и стала ждать, что брат вернется к эстрадной работе. Но толку от Славки уже не было никакого. За пьянство его выгнали из театра, о чем он, в общем-то, не жалел и тут же устроился в какой-то ресторан. Мария упрашивала его вернуться на эстраду – он равнодушно отмахивался: «Зачем мне?..» И пил, пил, пил.

      Когда полгода назад Славка вдруг объявил, что снова женится, у Марии уже не было сил спорить. «Ох, да делай что хочешь… Она хоть кто»? Выслушав рассказ брата, она немного приободрилась: девочка была не из артистов, а значит – смирная. Немного насторожило количество ее малолетних родственников, но и тут у Марии нашлось оправдание: «Цыгане мы или нет? Дети – не беда. Бери ее».

      … – Это правда – то, что мне рассказали? – спросила Мария, когда тарелка брата опустела.

      – Про что? – неохотно спросил он.

      – Про Радку. Ты опять с ней связался?

      – Врут. – Славка отложил ложку, отвернулся. Мария села напротив.

      – Не стыдно тебе? О жене бы подумал.

      – Белка не знает.

      – Да