Я вчера видел раков. Михаил Жванецкий

не знал

      Он ничего не знал.

      Он не знал, что такое плохо. Не знал, что такое хорошо. Он что-то помнил.

      А отец и мать уже умерли… Ему не повторяли.

      Ему не повторяли, что нельзя чужое называть своим.

      Не знал, кто у него был в роду. Совершенно не знал истории своей и своих.

      Гордился чем-то. Не знал чем.

      Ибо то, чем гордился, нельзя было показать.

      Ничего не мог спеть. Не знал слов.

      Хлопал, когда все хлопали.

      Чувствовал, что нравится.

      Не мог объяснить.

      Не мог объяснить, так как никто не спрашивал.

      Не то что поступить, а рассказать, что такое честно, не мог и не знал, что есть нечестно.

      Что есть нечестно?

      А что есть честно?

      Нельзя лишь то, за что сажают.

      Но сажают не каждый день и не каждого.

      Бывает, долго не сажают, – значит, можно.

      Ну что же бабушка?

      Ну что же бабушка?

      Кто же ей поверит?

      Плохо, мол.

      Что ж плохо-то?

      Сама-то еле дышит, еле ходит.

      В церковку послушать ложь.

      Что в церкви ложь и Бога нет, знал, а что такое правда, не знал.

      То вроде все правда. А то вроде вранье.

      А может, правда все, чего не видел сам.

      То, что видел, не сходилось с тем, что слышал.

      Ну, значит, правда всюду, а здесь вот как-то местно… Может…

      Не знал.

      Неясная ворочалась злоба на то, что местно.

      Лично.

      Не сходилось.

      Ну, сорвал злобу на ком-то. Не знал стихов, книжек. Так – кое-что из песен, из передач.

      Вся эрудиция – из «Мира животных» и «Клуба путешествий».

      Не знал родного языка, слово «нежный» не произнес ни разу в жизни.

      Что – воровство?

      Ну да, ну догадывался, что влезть в чужой дом, со звоном сломав…

      Но тоже конкретно не предупреждали. Просто догадывался, что посадят, побьют. Сам бы побил. Но со склада? С работы? Как не понести?

      Дружба?

      Да.

      Дружба.

      Заменяет все.

      Ты меня уважаешь? Горячие руки.

      Колючие, вонючие поцелуи.

      Пять – десять – сто – тысячу раз предавали, подвергшись незначительному давлению, подчиняясь и раскалываясь мгновенно.

      Да и что там было предавать?

      Для чего так дружить?

      Постепенно потерял смысл дружбы.

      Остались поцелуи, копейки остались.

      Остались копейки.

      От дружбы.

      Не знал новостей.

      Газет.

      Театров не знал.

      Никто не приглашал.

      Да и не слышал, чтоб кто-то рассказывал.

      Не знал преданности.

      Грязную постель и не называл любовью.

      Слово любовь – знал.

      Никогда им не пользовался.

      И не слышал от других.

      Только по телевизору.

      Понимал, что окружающие состоят из мужиков и баб.

      Живут вместе, чтоб хозяйство, дети.

      Ругань всякая с ними.

      Покупки.

      Расходы.

      Не