Времени.net. 1977 год. Павел Алашкин

хорошо, хорошо. Собственно говоря, что меня больше всего поразило в сегодняшнем вечере, так это то, что с улицы исчезла вся реклама и ларьки. Я, конечно, не особый ценитель всех этих красочных картинок, но тем не менее. И самое главное – куда-то исчез дом, в котором я прожил 20 лет. Точнее, он не исчез, а его разобрали. Понимаете?

      – Конечно понимаю, – ответил следователь, – чего тут непонятного? Исчез дом, в котором вы прожили двадцать лет, ларьки пивные. Мне все совершенно ясно. Я думаю, что вас доставили не по адресу.

      – Ну конечно, меня вообще не надо было забирать в милицию, я же не сделал ничего плохого.

      – Ну да, произошло явное недоразумение. Давайте так поступим. Вы до утра посидите у нас, а утром на персональном транспорте вас доставят по месту требования.

      – На работу?

      – Ну да, куда скажете.

      Следователь поднял телефонную трубку.

      – Левшин, доставить задержанного в камеру предварительного заключения.

      – Э, – начал я, – а зачем в камеру-то? Я что, преступник? И мобильный телефон с паспортом отдайте!

      – Ты, главное, не беспокойся, все будет очень хорошо. Все мы тебе отдадим.

      – А в камеру зачем? Давайте я в коридоре до утра посижу, я видел, там стульчики для посетителей есть.

      – Ну вот еще, не могу я тебя на стульчики посадить, не положено. Только в камеру предварительного заключения.

      Внутри меня все резко закипело.

      – Это произвол! Разве можно так с людьми обращаться. Я на вас жалобу Путину напишу и на НТВ позвоню, они про вас такой репортаж сделают – будьте нате!

      Дверь открылась, в комнату вошел сержант милиции.

      – Левшин, – начал следователь – забирайте этого буйного. И посадите его в отдельную камеру, а то он нам всех алкашей сегодняшних в общей камере испортит.

      – Слушаюсь, товарищ следователь.

      Мы вышли из кабинета и пошли по тусклым коридорам отделения милиции.

      На стенах висели какие-то смешные плакаты про борьбу с пьянством, расхитителями социалистической собственности и еще какая то белиберда про строителей коммунизма.

      «Боже мой, – думал я, – куда я попал! Что это за коммунистический гадюшник? „Советскую Россию“ выписывают, плакаты расклеивают. Идиотизм какой-то! Да еще и в камеру тащат. Ну ничего, завтра я выйду отсюда и покажу им. Они у меня все припомнят».

      Мы дошли до камеры, сержант открыл дверь.

      – Проходите, и спокойной ночи.

      Тем временем усталый следователь открыл ящик стола и достал мобильный телефон.

      Интересная какая штука, интересно, для чего она. Он нажал на кнопку, на экране появилась эротическая заставка.

      – Ничего себе кино, – сказал вслух следователь. Поверх аппетитных форм Анжелины Джоли виднелась надпись No Signal. Интересно, а это что? Наверное, как-то расшифровывается.

      Следователь нажал пару кнопок, сотовый в автоматическом режиме включил записанный ранее разговор…

      Следователь поднес трубку к уху.

      Вначале раздались гудки, потом усталый женский голос сказал:

      – Петров,