Папа. Александр Варго

часто можно встретить на новогодних шоу. Только его костюм – грязный, свалявшийся, скверно пахнущий, как то тряпье, в котором сидит

      (дочь)

      девочка, а свисающие уши все в засаленных колтунах. И кровь, кровь повсюду, словно вместо операции он несколько часов забивал скот.

      – Мой заяц, – поет мертвый ребенок, начиная приподниматься с каталки. Крошечные пальчики с сухим хрустом сжимаются и разжимаются. – Мой милый зайчик.

      Владимир скинул с себя одеяло, тяжело дыша. Рядом сонно повернулась на другой бок Ирина.

      Кузнецов с трудом спустил ноги вниз. Его трясло, как после глубочайшего похмелья. Господи.

      Как он мог забыть об этом?

      Он проковылял в ванную и брызнул на лицо холодной водой.

      Вернувшись в комнату, взял с тумбочки часы. Полпятого.

      Сегодня он уже не заснет, это точно. Тем более все равно через пару часов вставать на работу.

      Тихо, стараясь не разбудить жену, Владимир вышел в прихожую. Ему нужно проветриться.

      «Ты же знаешь, куда собрался. Тебе нужно другое».

      Ему не понравился этот вкрадчивый голос, прозвучавший в его сознании, – он был похож на тот, который разговаривал с ним во сне.

      – Я… Я просто покатаюсь, – пробормотал он, заводя «Лексус».

      Через полчаса Владимир был на месте аварии.

      Он поежился, увидев, что осталось от покореженной остановки. Судя по всему, следы страшного ДТП убирали наспех, и кое-где еще валялись осколки стекла. Асфальт чернел от копоти, он все еще источал запах гари.

      Кузнецов бесцельно бродил вокруг, пытаясь привести в порядок свои мысли.