Я выбрал Вас. Виктор Брусницин

в избу почтмейстерши), рот ее был уродливо раззявлен, глаза рвались из тела. Толпа замерла в почтительном созерцании. Варвара очнулась, губы плотно сомкнулись и затем потянулись в улыбку из тугой резины, ресницы нервно захлопали и изо рта выпали звуки:

      – Да нет, я ничего… опаздываю… домой надо.

      Она развернулась и неимоверной походкой отчалила от населения. Красноречие происшедшего превышало любую возможность.

      – Вот так номер!.. – озвучил по исчезновению бедолаги историю Юрий Карлович, библиотекарь. И вслед сказанному нахмурился, нечто вспоминая. Оживился. – Однако Варвара кино не смотрела, это я досконально знаю. В городе была, у дочери.

      – Буди там и сходила на сеанс, – вякнула тетя Паня.

      – Да нет же – обсуждали, – остался неумолимым библиотекарь. И дальше совершил совсем худое – развел руки и молвил вполне от души: – Странный выбор…

      Юрия Карловича уважали. Уже потому, что наличествовала немецкая кровь. Бывший агроном, придирчивый к ударениям в словах, он имел обыкновение, сурово глядя исподлобья, вращать мысли, которые неизменно по прошествии срока обретали нужный путь. Вообще крепкий человек; судите сами, не отказывал дать взаймы, и – внимание – ему всегда возвращали. Иначе сказать, воцарилось гробовое молчание. На лбы полезли морщины, глаза покрылись флером, пальцы рук нервничали – народ дружно ударился в статистику собственной безнравственности… Добавьте, еще и Данилович веско булькнул:

      – Дэк о том и речь, не в кине штука.

      Впрочем, он же эпидемию и прервал, тронулся, собрание квело потянулось следом.

      Надо сказать, день пришелся дивный: нередкое солнце, умело шныряющее меж вальяжных облаков, жидкий ветерок, веющий основательными запахами свежих заготовок, тонкие звуки неприхотливой природы, пронзительный настой размеренной и не скудеющей жизни. Шли по заулку, вытянувшись между колеистой, заполненной длинными, смазливыми лужами дороги, и плевелом, бурно растущим вдоль заборов. Говорить было бессмысленно – опять арифметика, стало быть.

      В разум привел дружный топот по обширному крыльцу магазина, в лад загомонили. Нюськи на месте не оказалось, ее замещала – вещь небывалая – помощница, недотепистая и курносая Лидка Карамышева (да ведь и такая гожа хоть для сравнительных комбинаций – горазды мы собственное благополучие разузнать), еще и перепуганная нашествием.

      – А что вы хотели, – констатировал Юрий Карлович.

      Понеслись комментарии: дело в том, что на умиротворенного Сеню Нюся, конечно, взглянуть прибегала и даже имела прищур глаз (Сеня владел очередной коварной особенностью на любую привередливую акцию Нюси отмачивать универсальную контрадикцию: «Не хвались баба широкой п…»), но тут же упылила будто на работу – а кому ж руль доверить. Оказывается, совсем не на работу. Куда? Лида оторопело и невразумительно мычала.

      Все прояснилось ко времени, Нюся принеслась. Ворвалась в магазин,