Деревянные лошадки Апокалипсиса (сборник). Алексей Смирнов

нет… коллега, – произнес он с долей тайного яда и несколько высокомерно. – С ростом числа участников растет риск коррупции и неизбежных издержек известного сорта. К тому же не следует забывать, что важную роль играет символ. Широкая сеть карателей привносит элемент рутинности, тогда как единичная мобильная группа способна именно своей исключительностью вызвать суеверный страх… Уж если повышать эффективность, так за счет расширения полномочий уже действующих сотрудников, а не за счет привлечения новых.

      Его собеседник вскинул брови:

      – Однако у вас амбиции, Игорь Семенович! Куда же дальше прикажете расширять ваши полномочия? Неужто не хватает?

      – Патронов не хватает, патронов… – пробормотал Казуар, демонстрируя утрату интереса к дискуссии и глядя на часы. Он был никудышным стрелком.

      – Да, обидно за медицину, сокрушенно покачал головой мужчина в очках. Сам он был юрист по фамилии Топлеников. – Она лишилась выдающегося гуманиста, фигуры передовых взглядов…

      – Чего не скажешь о юриспруденции, – парировал Казуар, ощутил излишнюю грубость своих слов и поспешил улыбочкой придать фразе видимость шутки, дабы не утерять в глазах конкурента тонкость ума.

      Топлеников еще раз вздохнул и пожал плечами. Через минуту оба они сидели в броневике, поспев как раз к концу сравнительного анализа понятий «набоб» и «магараджа».

      ***

      Немногим позже экипаж пополнился еще двумя мужчинами. Эти последние также находились в отношениях антагонизма, но в то же время являли собой карикатуру на первую пару. Чопорность и чванство, если не уместные, то хотя бы естественные в одном случае, здесь, в другом, выглядели забавно. О количестве и качестве яда говорить вообще не приходилось. Лишь очень невзыскательный судья смог бы отнести тонкое понятие яда к содержанию их перебранок. Основное, если не единственное различие двух субъектов сводилось к наличию статуса пролетария у одного, и статуса безработного бомжа у второго. При известном стечении обстоятельств Шишак вполне мог сойти за Воропаева. Верно было и обратное. Воропаев совершенно зря оставлял за собой право на некоторое превосходство. Шишак на это злобно огрызался и в доступной ему форме указывал на равенство перед лицом общей задачи.

      Сегодня восторжествовало непрочное равновесие. Накануне Воропаев сильно принял на грудь, и утренний вид его не давал оснований заподозрить наличие вообще какого-то статуса, включая и человеческий. Шишак, видя такое, подтянулся и держался нагло.

      – Вставит тебе старший пистон, – поделился он догадкой. Тон у него был мечтательный и серьезный. – Хоть бы зажевал чем, братуха.

      – Иди на хер, – отвечал Воропаев. Его лицо горело. Мерещилось, что вот-вот из щек его полезут наружу мелкие острые иглы. В голове колыхалось теплое тошное озеро.

      Шишак, довольный, порылся в кармане и нашарил каменную конфету.

      – Пожуй,