Поединок со смертью. Лариса Миронова

И тут приехали из Америки бышие наши граждане и говорят, что в их Америке повсеместно больницы закрывают, а вместо них открывают хосписы. Ну, и наши дурики, чтобы от моды не остать, взяли и закрыли одну больницу, ту, что побольше, и навесили на неё новую вывеску —«хоспис».

      – А на хрен вам этот хоспис? – спросили из толпы. – Пиво там хоть дают?

      – Не то что пива, так и жратвы не дают вовсе, говорят, всё одно подыхать. Только музыка целый день играет по радио да новости идут.

      – А на кой им новости, када оне умирают уже?

      – А чтоб знать, чем тут дело закончится.

      – Ясно, япона мама…

      – У нас тоже хоспис открывали, – сказал другой мужичок. – Так там, в этом хосписе, один только врач был да две санитарки. Из еды давали пшёнку на воде.

      – И больше ничего?

      – Ничего. Говорят, всё одно помирать. Не санаторий. На тот свет и без прибавки в весе возьмут, худым помирать не зазорно.

      – Так все и померли в голодных муках?

      – Ну, кто как. Кто помоложе, так тех сразу порезали, они и не мучились.

      – Как порезали? – полюбопыствовала мрачная толпа.

      – На органы, кто говорит, а кто не согласен, говорит, что бабам на косметику.

      – А что потом?

      – Суп с котом. А что потом может быть? Как все померли, так по мешкам останки распихали да в землю и закопали всех разом, на пустыре за больницей. И больше в тот хоспис никто не пошёл.

      Народ одобрительно загудел.

      – Конкретно правильно.

      – А только как это – не пошёл?

      – Проявил потому как народ волю.

      – Я чево её не проявлять, када взяли да и подожгли ево, этот самый хоспис. На кой он простому народу?

      – Простой народ привык помирать дома. В собственных стенах, при родных и близких, с жизнью прощаться. И чтоб со всеми своими органами на тот свет прямиком и прибыть, а не в разобранном состоянии, как из мясной лавки.

      – И верно всё говоришь, а то как выпить захочется? А печёнки у тя уже и нет.

      – Да она у тя всё одно циррозная.

      – Какая ни есть, а всё печёнка. Не, хосписы нам не нужны вовсе.

      – Вот и они так же думают. Под забором, в крапиве и скоротаете последние часы своей никчёменой жизни, и совершенно незатратно, – сказал он очень сердито.

      – Да уж… – понуро, то ли согласился, то ли усомнился задопингованный сверх всякой меры народ.

      – Вам ещё не один раз лапшу на уши повесят моральные плебеи от пропаганды на тему о том, что у вас в крови живут неистребимые гены самоубийства, по телеку вам многократно покажут, как это делается, а по интернету укажут даже адреса, где это можно сделать с комфортом, если вас не устраивает плацкарт под забором в укрытии крапивы. Новому миру вы, ущемлённые граждане России, больше не нужны. Ваши реки, горы, леса и недра пригодятся другим, более проворным, но лишённым этих благ народам.

      Несанкционированный митинг снова заволновался.

      – Это почему же? Мы что, хужее нигеров даже? – обиделся рыбий хвост.

      – Он,