«В институте, под сводами лестниц…» Судьбы и творчество выпускников МПГУ – шестидесятников.. Наталья Богатырёва

я бы написала: светлая. Весь её облик словно пронизан светом: раньше белокурые, а теперь седые волосы, хрупкая фигура и бесшумные движения, грация, тактичность, страх обременить людей своими проблемами… Для меня Ада Якушева – одна из самых удивительных и прекрасных женщин. Это сочетание женственности и могучей воли, терпения и самоотречения, смирения, кротости и темперамента, остроумия, живости. И талант поэта, мелодиста, писателя.

      Поэт и бард Борис Вахнюк, который учился с Адой Якушевой на одном курсе, вспоминал: «Была она худенькая, белобрысая, чуть ли не с косичками, курносая, светлоглазая. Тростиночка на ветру, да и только. На семинарах в бои бросаться не спешила, чаще отмалчивалась. В лекционных аудиториях отсаживалась подальше и всё что-то строчила в тетрадке. Можно было подумать: конспектировала лекцию профессора Головенченко, или Пуришева, или Сергея Ефимовича Крючкова, по чьим книжкам мы еще в школе учились. А она писала песни, хотя об этом никто до поры до времени не догадывался…»

      МГПИ тогда славился не только родившимися в нём песнями, но и капустниками-обозрениями. Сценаристами, актёрами, режиссёрами были Ю. Визбор, В. Красновский, П. Фоменко, Ю. Ряшенцев, М. Кусургашев. Когда они окончили институт, эстафету подхватили А. Якушева, Б. Вахнюк, Ю. Ким. Многие песни А. Якушевой впервые прозвучали в этих капустниках.

      Ирина Демакова (Олтаржевская), руководившая легендарным женским октетом МГПИ после Ады Якушевой, вспоминает, что песни Ада писала очень быстро. Кто-то пытался их подсчитать, дошёл до трехсот и сбился. А какие потрясающие мелодии у якушевских песен! «Она должна была стать знаменитым композитором», – говорила И. Демакова.

      Но прежде всего Ада Якушева – истинный поэт. «Всё в её песнях, даже самых первых, было на удивление естественным, – писал Б. Вахнюк. – Поэтические образы не выглядели вставными, приклеенными: «Синие деревья в инее». «Ты потерпи ещё, моё сокровище». «Сокровищо-о!» – орали мы в электричке, возвращаясь откуда-нибудь с Истры или Рожайки».

      Ю. Ряшенцев говорил, что Ада Якушева во много раз талантливее обоих своих мужей, Визбора и Кусургашева, с которыми Ряшенцев дружил и дарование которых всегда высоко ценил: «Юлик (Ким) и Адель в жанре авторской песни – явления значительные. У Адели такая свежесть стиховая была».

      А. Якушева, 60-е гг.

      Песни – вехи её судьбы. Сама Ада Якушева признавалась: «За песнями стояли все повороты моей жизни». Эти песни – об институте: «Каждый год в осеннем месяце», «В институте под сводами лестниц», «Сегодня мы с тобой в институте последний раз поём». Эти – о Визборе:

      «Прошёл меня любимый мимо, прийти к фонтану повелев. Пришла – смотрю, стоит любимый, увы, в кольце прелестных дев». Это картинка с натуры: Визбор вечно был окружён восторженными почитательницами. Друг, который «рисует горы», – это тоже, конечно, Визбор. А вот адресат песни «Слушай!», тот самый, у которого «теплели строгие глаза», – Максим Кусургашев. «Северный» и «Южный» в знаменитой песне – соответственно Визбор и Кусургашев. А это – про первую разлуку с Визбором, когда он ушёл в армию:

      «Ты