Бледность не порок, маэстро!. Генри Лайон Олди

Наверняка дешевле выйдет.

      – Клеймо! Где клеймо?! Наверное, оно было здесь… Дикари! Тупицы! Кто издевался над этим шедевром?!

      – Это не я! – поспешил на всякий случай заверить Петер. – Я ее берег, мне без лютни хоть в могилу! Если вы про обгорелое пятно, так я ее уже с пятном купил…

      – Где? Где купили?

      В глазах бородача метался отблеск безумия.

      – На ярмарке в Болеславце. У кузнеца Ковальчика.

      – У кузнеца?! Зачем кузнецу лютня?!

      – Вот и он ругался: мол, на кой она мне? Забирай, парень, даром отдаю. А сам, гад, цену заломил! – еле-еле за одиннадцать грошей сторговались. Он пятнадцать хотел. Где ж это видано: за старую лютню – пятнадцать грошей?!

      – Одиннадцать гро-чей?

      Петер быстро прикинул в уме:

      – Ну… примерно полтора скудо по-вашему.

      – Полтора скудо?! Полтора скудо?! Бандито, бандито монструозо!!! Джузеппе! – от вопля темпераментного хозяина у бродяги заложило уши. – Беги сюда! Мадонна, полтора скудо!

      Из задней двери возник второй бородач – точная копия первого.

      – Чего орешь, Антонио?

      Антонио сунул ему в руки лютню, и в мастерской надолго повисла мертвая тишина.

      – Откуда?! – с трудом каркнул наконец Джузеппе.

      – От кузнеца! От грязного, вонючего кузнеца! Вот этот принес… Молодой человек, вы хоть знаете, что родились любимчиком Фортуны?

      И, не дожидаясь ответа:

      – К сожалению, клеймо уничтожено, но рискну предположить: это ранний Пазотти! Подлинный Дель Дьябло, еще до раскаяния!..

      Джузеппе судорожно кивнул.

      – Ей нет цены! К тому же она очень неплохо сохранилась. Я вижу, вы достойно обращались с сокровищем…

      Петер вспомнил, как вместе с «сокровищем» мок под проливным дождем, как шел из города в город в лютый мороз, как однажды забыл инструмент у жарко натопленной печи, как вечно хотел сменить тряпицу на кожаный чехол, но не собрался…

      – Заклинаю вас, молодой человек: ни за какие деньги не продавайте эту лютню! Если хотите, мы с братом приведем ее в порядок – она еще послужит и вам, и вашим детям!

      – Сколько… Сколько это будет стоить?

      Бородачи замахали руками, точно два ветряка.

      – Ни единого сольдо, синьор! Отреставрировать раннего Пазотти… Мы готовы доплатить за оказанное доверие!

      Возвращаясь в консерваторию, Петер долго думал о том, что довелось ему услышать перед уходом из мастерской. Если верить братьям, великий Иеронимо Пазотти к сорока годам раскаялся в заблужденьях молодости и отринул гнусное прозвище. Кстати, скромный интерес Святейшего Трибунала весьма поспособствовал раскаянью маэстро. Сделанные им ранее инструменты куда-то исчезли, их пытались отыскать, но безуспешно. Особенно искали первую лютню Дель Дьябло, прозванную «Madonna Luna», то есть «Капризная госпожа». Говорили, что «Madonna Luna» понуждает владельца к вечным скитаниям. А если владелец противился, задерживаясь на одном месте, – лютня меняла хозяина. Красивая легенда, Петер еще решил написать песню о дебюте грешного